– Эй, олух неповоротливый! – отыскал его невозможно далекий голос. – Куда запропастился?

Госпожа Хохлатка! Питекантроп мощными гребками рванул наверх, преодолел взрыхленную землю и меньше чем через минуту вынырнул на поверхность. Госпожа Хохлатка бегала вокруг, как безголовая курица, хлопала крыльями и размахивала какой-то запиской.

– Наконец-то! У нас горе, а ты все в земле роешься!

Питекантроп замычал.

– Наш господин собрался и ушел! Вечером он был сам не свой, а утром я нашла на старинном бюро эту записку! – Она сунула листок под нос Питекантропу.

Тот застонал – как же люди любят портить бумагу загадочными закорючками!

Госпожа Хохлатка вздохнула:

– Эх ты, за три миллиона лет так и не выучился грамоте! Здесь сказано, что господин пошел в лукавый лес! Один! Пишет, что не хочет подвергать нас опасности! Опасности? А если он повстречает амбала-каннибала? Или, того хуже, дикого зверя? Нет, не верю! А если досточтимый дилижанс вечером тронется в путь? Мы же навсегда расстанемся с нашим господином! А он забыл свой ингалятор от астмы! – Госпожа Хохлатка начала всхлипывать, вытирая глаза фартуком, и это зрелище разрывало гигантское сердце Питекантропа. – Сначала потерялась его сказка, потом его ручка, а теперь и он сам!

Питекантроп умоляюще замычал.

– Ты… ты уверен? Ты сможешь отыскать следы господина в этом лукавом лихолесье?

Питекантроп обнадеживающе замычал.

Я слышу, как в дом входит Бунтаро.

– Сейчас! – кричу я. – Спускаюсь!

Пробило два часа – сегодня последний день моего изгнания. На меня снова навалилась усталость. Всю ночь по стеклам постукивали пухлые пальцы дождя, мешали уснуть. Мне не давала покоя мысль, что кто-то пытается открыть окно. Аккуратно складываю страницы рукописи на старинном бюро и осторожно пробираюсь к люку. Кричу вниз:

– Извини, Бунтаро! Я зачитался!

Прощай, обитель сказок! Спускаюсь в гостиную, а там кто-то в черном закрывает дверь у меня за спиной. Сердце комком застревает в горле. На меня смотрит женщина средних лет – с любопытством, без тени страха. Седые волосы подстрижены коротко, строго, как у школьной директрисы, которую все боятся. Одета она неброско и безлико, как на картинке из почтового каталога. Мимо нее можно пройти раз сто и не заметить – если только она вдруг не окажется в вашей гостиной. Она чем-то похожа на сову, а жизнь оставила на ней свои шрамы. Она не спускает с меня глаз, будто непрошеный гость – это я, а она находится здесь по праву и ждет, чтобы я объяснил свое появление.

– А вы кто? – наконец спрашиваю я.

– Вы меня пригласили, Эйдзи Миякэ. – Голос у нее незабываемый. Трескучий, как тростник, суше сухостоя. – И я пришла.

Она сумасшедшая?

– Я никого не приглашал.

– Нет, приглашали. Два дня назад вы выслали приглашение на мой почтовый ящик.

Это она?

– Вы – тот самый детектив?

Она кивает.

– Меня зовут Ямая. – Она обезоруживает меня улыбкой, столь же доброжелательной, как удар кинжала. – Да, я женщина, а не мужчина в женском платье. По роду занятий мне необходимо быть невидимой. Но я здесь не затем, чтобы обсуждать мои методы и стиль работы, верно? Вы не предложите мне сесть?

Все это так странно.

– Конечно, садитесь, пожалуйста.

Госпожа Ямая занимает диван, я опускаюсь на пол под окном. У нее взгляд дотошного читателя, под этим взглядом я чувствую себя книгой.

Она глядит мне за плечо:

– Хороший сад. Хороший дом. Хороший район. Хорошее убежище.

Похоже, теперь моя очередь. Предлагаю ей сигарету из последней Даймоновой пачки «Мальборо», но госпожа Ямая мотает головой. Я закуриваю.

– Как вы меня, э-э, выследили?

– Я получила ваш адрес в «Токио симбун».

– Вам дали мой адрес?

– Нет, я сказала, что получила его. А вчера я следила за господином Огисо и видела, как он заезжал сюда.

– При всем уважении, госпожа Ямая, я просил вас о досье, а не о визите.

– При всем уважении, господин Миякэ, взгляните на вещи здраво. Я получаю записку от таинственного незнакомца, который просит у меня досье на самого себя, подготовленное для покойного Рютаро Морино за три дня до ночи длинных ножей. Какое совпадение. Я зарабатываю на жизнь, расследуя совпадения. Ваша записка – будто кусок парного мяса, брошенный в бассейн с акулами. У меня было три гипотезы: вы – возможный клиент, который хочет удостовериться в моем профессионализме; вы интересуетесь Эйдзи Миякэ по корыстным личным мотивам; или же вы – отец Эйдзи Миякэ. Все три гипотезы стоило проверить. Оказалось, что вы – не отец, а сын.

Из сада доносится воронье карканье. Интересно, какие жизненные перипетии сделали госпожу Ямая такой печальной и такой несгибаемой?

– Вы знаете моего отца?

– Не по работе.

«Не по работе».

– Госпожа Ямая, мне проще всего попросить вас без обиняков: пожалуйста, дайте мне досье на моего отца.

Госпожа Ямая переплетает длинные сильные пальцы.

– Вот мы и подошли к тому, зачем я здесь. Чтобы обсудить эту просьбу.

– Сколько?

– Бросьте, господин Миякэ. Мы оба прекрасно осведомлены о состоянии ваших финансов, точнее, об отсутствии таковых.