Младший лейтенант Владимир Рокотов действовал в наступлении уверенно. Его пулеметный взвод поддерживал огнем каменные танки, скашивая очередями через амбразуры в гранитных бортах своих шестиногов тех финских военнослужащих, которые сумели ухитриться не попасть под разрывы танковых снарядов. А это было весьма непросто. Красноармейцы не переставали удивляться мощи этих боеприпасов, которые, вроде бы, имели калибр всего-то миллиметров пятьдесят, а создавали в местах попаданий такие воронки, словно бы прилетел «чемодан» с линкора. Они с легкостью сокрушали даже железобетонные доты, а все остальное от их воздействия просто рассыпалось на мелкие кусочки. Да и скорострельность танковые пушки показывали высокую, могли даже очередями стрелять, образуя впереди из вражеских позиций полнейший хаос и нагромождения обломков вперемешку. И шестиногам приходилось, наступая на противника, постоянно обходить широченные воронки. А легкие шагающие танки оказались настолько проворными, что могли, при необходимости, идти напролом, спускаясь в эти огромные ямы с одной стороны и поднимаясь наверх по противоположному склону, не сбавляя темпа. И все преграды им были нипочем.

Шестиноги тоже проворно бежали за танками, но препятствия все-таки старались обходить. Ведь в шестиногих машинах, в отличие от танков из камня, сидели люди. А сам Рокотов уже знал, что все эти шагающие танки управляются дистанционно, и что операторы их находятся в надежно защищенном бункере далеко от передовой. Потому Владимир и не удивлялся, когда ЛШТ-1, преодолевая реки или озера, проходили их прямо по дну, иногда надолго погружаясь с головой. Шестиноги же переходили вброд лишь водные преграды глубиной до двух метров, а там, где попадалась более глубокая вода, бойцам приходилось вылезать из кузовов и пользоваться надувными лодками, которые перед походом предусмотрительно выдали каждому отделению. Причем, такое форсирование водных препятствий применялось лишь после того, как шагающие танки подавляли на противоположном берегу водоема всякое сопротивление противника. После чего шестиноги переходили на другой берег по дну, а люди спокойно переплывали на надувных лодках. Потом из лодок бойцы выпускали воздух, сворачивали их и снова грузились в каменный кузов, вылив из него остатки воды.

Прорвав оборону противника, передовая ударная группа каменных танков и бронетранспортеров двигалась слишком быстро. И обычная пехота, идущая сзади за ними, просто не успевала поддерживать подобный темп. Но, от пехотинцев этого и не требовалось. Они всего лишь занимали местность, очищенную от большинства врагов, добивая только случайно уцелевшие мелкие группы. Впрочем, те финские солдаты, которым каким-то чудом удавалось выжить после сокрушительной атаки шагающих танков, охотнее сдавались в плен подходящим красноармейцам, чем сопротивлялись. От пленных становилось известно, что боевой дух в финской армии падает тем больше, чем больше на фронте появляется каменных чудовищ, которых, оказывается, финские военнослужащие считают проклятием Карелии, древними великанами, пробудившимися из-под скал от войны и пролитой крови.

Новые шагающие танки красных прорвали оборону и ворвались в оперативную глубину, круша на своем пути все, уничтожая огневые точки, полевые орудия, технику, блиндажи и солдат в окопах. Причем, действовали они абсолютно хладнокровно и безжалостно. Даже танковая рота, брошенная генералом Энгельбрехтом в контратаку, ничего не смогла добиться. А все танки вскоре разлетелись по полю боя разорванными кусками стальной брони после убийственных попаданий противника. Финские солдаты, едва завидев каменных чудовищ с красными звездами, теряли присутствие духа и разбегались, несмотря на наличие спешно организованных заградительных отрядов. Немцы еще старались держаться, но уже отчетливо понимали, что ни снаряды, ни, тем более, пули никакого вреда новой ходячей технике русских причинить не могут. А противник делает, что хочет, убивая всех, кто проявляет волю к сопротивлению.

Поначалу, когда разведка сообщила, что каменные танки оторвались от основных сил красных и слишком сильно вклинились в оборону группы «Онега», генералу пришла мысль ударить с флангов и замкнуть прорвавшиеся подразделения в огневой мешок. Ведь противник продвигался весьма ограниченным числом боевых машин. Но, не тут-то было. Вражеские шагающие механизмы рассредоточились и ощетинились таким веером залпов из своих сверхмощных орудий, что фланговые атаки захлебнулись даже толком и не начавшись. И после этого разгром обороны оказался предрешен. Да и не предполагал генерал артиллерии, когда наспех создавал оборонительную линию, что враги могут сходу форсировать глубокие водные преграды и быстро передвигаться по бездорожью через лесистую местность. Не снижая скорости своего продвижения, новая техника большевиков опрокидывала любые инженерные заграждения и шла напролом через минные заслоны, оказываясь в тылу у немецких и финских войск, обороняющихся на плацдарме возле реки Свирь.

Вскоре Эрвин Энгельбрехт понял, что защититься практически невозможно. Лишь высокая плотность огня крупнокалиберной артиллерии могла бы, наверное, помочь против наступления русских каменных чудовищ. Вот только подобной артиллерии в распоряжении генерала не имелось. А все попытки обороняться приводили лишь к увеличению бессмысленных потерь, потому что наступающие подавляли любое сопротивление своей неимоверно мощной артиллерией. При этом, снарядов у них, похоже, имелось в избытке. Масштаб опасности, с которой столкнулись войска группы «Онега», не оставлял шансов не то чтобы победить, но даже просто удержать какую-либо оборонительную линию. Финны начали бросать оружие и поднимать руки, массово сдаваясь в плен, а остатки немецкой дивизии вынужденно отступали под давлением шагающих танков с красными звездами.

Будучи старым и опытным большевиком, Мерецков привык подчиняться партийной иерархии, пока не осознал всю неоднозначность своего собственного положения, подключившись к Живому Камню. Теперь, после получения всей полноты информации, Кириллу Афанасьевичу стало совершенно ясно, что нынешний путь развития коммунистической партии приведет в тупик, прямо к гибели Советского Союза. А этого Мерецков допускать не собирался ни в коем случае. Он пришел к выводу, что необходимы серьезнейшие изменения, которые обеспечат существенное улучшение жизни простых людей. И только тогда, когда жизнь простых граждан действительно начнет улучшаться, народ сможет понять на самом деле, а не на словах, преимущества социализма над капитализмом, преимущества справедливости над стяжательством.

Кирилл Афанасьевич решил для себя, что, конечно же, теперь не допустит такого огромного количества жертв в этой войне. И он, разумеется, сделает все возможное, чтобы страна сохранила свой человеческий потенциал. Но, без переделки самой коммунистической партии ничего кардинально улучшить не выйдет. Просто по той причине, что вся власть в советской стране находится не у каких-то там советов народных депутатов, которые называются властью, но существуют номинально, а непосредственно в руках коммунистов, которые и есть настоящая советская власть. Партия окончательно подменила собой советы.