зарплата. Нет, сынок. Жизнь – она другая – Виктор Адамович

глубоко затянулся и посмотрел задумчиво в окно.

Кирилл сидел в кресле ошалевший. Ведь его отец, начальник

милиции города, а говорил, по сути, антиправительственные вещи.

А как же учение Ленина? Мысли путались в его голове.

– Пап, ну, ты же сам выступаешь на митингах и призываешь

всех ударно трудиться, вперед к победе коммунизма. – Выдавил он

из себя негромко.

– Да, выступаю. И ты будешь выступать. Будешь говорить

одно, думать другое, делать третье. Есть такое слово – лицемерие.

Великолепное слово. И тебе, сынок, уже пора понимать, что

говорить можно одно, а делать другое. Надо активней выступать на

комсомольских собраниях, участвовать в общественной жизни. Но

это только ради одной цели – путь к власти, к деньгам. Кстати, тебе

пора научиться выбирать друзей. Ваня – это нужный человек, а эти

вот, Коля и Катя, кажется… На хрена они тебе…

– Пап, мы же с первого класса друзья. – Начал было Кирилл.

– Сынок, ни к чему тебе эти друзья. Не сегодня-завтра ты

окончишь ВУЗ, станешь начальником. А эти твои одноклассники

попрутся к тебе… Кирилл, помоги то, помоги это… Лишние

проблемы. Дружить надо с нужными людьми.

– Пап, мне нравится Катя, очень нравится… – опять начал

Кирилл, но его снова резко перебил отец.

– Нравится?! Эта безродная девка?! Можешь спать с ней, использовать её! Но женишься ты на девушке из нашего круга.

Крепко запомни это. – Виктор Адамович резко встал и вышел из

комнаты. Кирилл сидел в кресле. Не в силах пошевелиться. Это

был его первый откровенный разговор с отцом. В голове всё

перемешалось. Самое главное, как он сказал про Катю. Как… ведь

он жить без неё не может! В это время в комнату вбежала мама.

– Сыночек, я все слышала, папка правильно говорит: дружить нужно только с нужными людьми. Ты вон на него

посмотри, у него только нужные друзья. Да и девка эта. Ну зачем

она тебе?

33

– Девка?! – Кирилл подскочил и с размаху ударил мать по

лицу. Затем пулей вылетел из комнаты и заперся в туалете. За

дверью раздавались его приглушенные рыдания. Нелли Павловна

потерла щёку, а затем улыбнулась.

– Мальчик вырос… Весь в отца, – она продолжала

улыбаться, потирая щёку рукой.

3

Ребята спустились этажом ниже. Ваня открыл дверь своей

квартиры и повернувшись к друзьям, сказал:

– А ничего посидели. Один за всех… – он протянул руку

вперед.

– И все за одного, – сказали Катя и Коля, положив свои

ладошки сверху.

– А это что ещё за мушкетёры? – Из квартиры на шум вышла

Ванина мама, Ольга Николаевна. Она была одета в простой халат, волосы аккуратно уложены сзади, на лице добродушная улыбка

– Мам, познакомься, это мои школьные друзья Катя и Коля.

– Наслышана, наслышана, три мушкетёра и одна принцесса,

– она заговорщицки улыбнулась.

– Ну, мама! – засмущался Ваня.

– А почему гости в прихожей? – из комнаты показался

мужчина. Ребята мигом оробели. Это был первый секретарь

горкома партии Иванов Егор Иванович. Все слышали про его

строгий нрав, и многие откровенно побаивались. Здоровый

мужчина с крепкими, жилистыми руками. Говорил он басом и

походил скорее на грузчика в порту, чем на первое лицо города. Он

положил руку на Ванино плечо и басом скомандовал:

– Так, молодежь, снимаем обувь, моем руки – и на кухню.

Будем первое сентября отмечать.

– Да мы… Это… мы уже отметили, – Коля и Катя стали

пятиться назад.

– Пап, ну ты своим басом кого хочешь, напугаешь. Ребята, может, вправду зайдете? Мама у меня такие блины печёт –

закачаешься! – Ваня вопросительно взглянул на ребят.

– Н-н-е-т, мы в другой раз, – сказала Катя, пугливо прячась за

Колину спину.

34

– Ладно, Егорушка, спрячься в комнате, я сама с детишками

разберусь. А то ты их своим видом совсем напугал. Ребятки, пойдемте, блинов покушаете. Я только что напекла. – Женщина

добродушно взглянула на Катю и Колю.