К моменту, когда я наконец могла с уверенностью сказать, что освоилась в монастыре, минуло семь месяцев. Казалось, все начало налаживаться. Чувства заиграли красками – сперва тусклыми, едва различимыми на черно-белом полотне, но с каждым днем цвета набирали яркость. Прошлое отдалялось от меня. Оно больше не следовало настойчиво по пятам, а я, в свою очередь, не оборачивалась ежесекундно к нему лицом.

Лишь одно омрачало ставший привычным порядок вещей – обострившаяся болезнь Лины. Несмотря на уговоры, она не соглашалась лечь в больницу и доверить здоровье профессиональным врачам. Если человек сам не желает чего-либо, то какими бы настойчивыми ни были попытки помочь, они не увенчаются успехом.

– Это так глупо – строить планы, считать что бы то ни было нерушимым. Наша жизнь – самая зыбкая из субстанций. – Она умиротворенно улыбнулась. От осознания ее слов меня пробрала дрожь.

Поначалу мы продолжали гулять. Лина настаивала на ежедневном прохождении привычного маршрута – четырехкилометровой тропы коры [4] , которая петляла меж горных хребтов над монастырем. Мы любовались завораживающими видами, встречали рассвет и провожали день на закате. Смех и чистые неподдельные эмоции исцеляли раненую душу. Но со временем голоса становилась тише, а длительность трекинга и пройденная дистанция неумолимо сокращались.

Однажды солнечным весенним днем Лина созналась, что больше не в состоянии выходить на прогулки. Именно в тот момент я поняла, что это начало конца. Под виновато опущенными ресницами стелилась поволока тоски и стыда за внезапную немощь, словно бы она считала, что подвела меня. Боль разрывала сердце, но сделать что-либо было не в моей власти. Единственное, что я могла – просто быть рядом и подбадривать, помогая не утратить веру в лучшее.

Вскоре Лина легла в «госпиталь» при монастыре. Лекарствами здесь не пользовались, об аппаратах МРТ никто и не слышал. Ее окуривали дымом, читая специальные мантры, якобы исцеляющие, поили отварами трав – тех самых, что мы, увлеченные процессом, собирали вместе еще совсем недавно. Не помогало ничто. Даже арура – дерево, в дословном переводе, «крадущее болезни», которое местные врачеватели наделяли чудотворными свойствами, и «целебная ртуть», призванная усилить лекарственный эффект трав. Увидев, насколько бесполезна нетрадиционная медицина в действии, я всей душой возненавидела проклятые растения.

Так, постепенно мое восхищение монастырской жизнью Непала сменилось осуждением и гневом. Мир грез рухнул, выдав свою тайну – он был соткан из хрупкого стекла. Разлетевшиеся осколки обнажили действительность – шарлатанство, прикрытое пестрой ширмой морали. Все происходящее обрело в моих глазах подобие секты, адепты которой ортодоксально прославляли фикцию, в то время как жизнь отдельно взятого человека не имела ни малейшей ценности.

– Я не боюсь умирать, – сказала однажды Лина. Лицо ее было безмятежным, не выражало ни капли тревоги.

– Прошу тебя, не говори об этом!

Она улыбнулась и взяла меня за руку:

– Это не конец, а лишь начало нового пути. Как дыхание – без выдоха не будет вдоха.

– Лина! – перебила я. – Человек должен бороться за жизнь! Почему ты опускаешь руки? Не смей, слышишь?! – Я и изо всех сил старалась сохранить контроль над собой и не расплакаться.

– Нет смысла бороться, когда все уже предрешено, – произнесла она шепотом. – Я исполнила свое предназначение. И сейчас отчетливо ощутила это. Знаешь почему?

– Объясни мне…

– Твои слова, Катрин! Ты только что сказала, что человек должен бороться за жизнь! Неужели мне все-таки удалось переубедить тебя?! Выходит, ты не безнадежна. – Она попыталась улыбнуться, но уголки губ лишь слабо дрогнули.

– Это правда, ты изменила меня к лучшему. А ведь я так редко говорила слова благодарности, часто была груба… Прости меня!

– Я никогда не обижалась, даже не думай об этом.

– Так многое переменилось во мне с тех пор, как мы познакомились. Я начала оживать…

– Пожалуй, это лучшее, что я могла услышать на прощание. – Голос ее звучал слабо, но был преисполнен безмятежности.

– Не говори о прощании! Позволь мне помочь! Прошу, Лина! Тебе ведь нужен врач…

– Нет, – торопливо произнесла она, словно отмахиваясь от назойливой букашки. – Лучше пообещай мне одну вещь, пожалуйста. Дай слово, что выполнишь просьбу.

– Конечно! Разумеется! – Я, не раздумывая, согласилась.

– Пройди путь коры вокруг Кайласа. Сделай это, Катрин! Я так долго мечтала прикоснуться к святыне, но не успела…

Я молча смотрела на ее исхудавшее, но по-прежнему одухотворенное лицо и не могла сдержать слез. Если пациент не стремится к выздоровлению, даже лучшие доктора зачастую оказываются бессильны перед болезнью. Воля человека определяет слишком многое.

– Обещаю, – заверила я, несмотря на то, что просьба показалась безрассудной. – Но как же я без тебя?! А знаешь, что, мы вместе пройдем кору! – Тон оказался неубедительным. Слова, в которые я и сама не верила, прозвучали лживо, натянуто.

– Конечно. – Она слабо кивнула. – Я буду рядом.