– Говори, священник, виноваты мы, помешали тебе, – извинился за всех Птолемей.

– Продолжу. Жили в Иерусалиме два уважаемых законоучителя, мир праху их, наставляли молодежь. Когда занемог Ирод, подумали сии мудрецы, что ослабла власть царя, и выдался удобный случай сорвать орла с ворот храма. Подзадорили они учеников и вместе с ними разрубили языческий знак топорами.

– Варвары! – не вытерпела Шуламит.

– Угомонись! – одернул Маттафия, – а я продолжу. Братец твой, ненавистник праведников, не больно-то недужен был. Арестовал юношей и законоучителей, пытал их, но смельчаки не раскаялись. “Вы же знаете, я обязательно казню всех вас, так почему лица ваши радостны?” – спросил Ирод героев. “После смерти нас ждет большее счастье, ибо мы исполнили древний завет!” – так ответили смельчаки. Ирод обезглавил восставших, а учителей их предал огню.

– Мне жаль безрассудных недорослей! – вставил Ахиаб.

– То не безрассудные недоросли, – сердито ответил первосвященник, – а зрелые мужи, хоть и молоды они годами! Не жалость, а слава пристала великанам духа, избравшим подвижническую смерть в юности, заместо старческого угасания!

– О, Маттафия! Неужели из-за нескольких срубленных голов ты отвергаешь величие царя? – изумился Птолемей?

– Только я? – забывшись, громко вскричал первосвященник, – поколения и поколения мудрецов, а с ними иудеев простой веры, отвергнут величие Ирода, ибо ложно оно! Пепел сожженных законоучителей стучит в сердце народа!

– Ты громогласен, Маттафия, – шепнула Шуламит, – на нас гневно поглядел наследник трона.

– Шива – не место для споров. Давайте поговорим за упокой души усопшего, – примирительно сказал Ахиаб.

Глава 2

Важный пост прокуратора Иудеи – восточной провинции Римской империи – занимал Эдумей. Сына своего, молодого честолюбивого Ирода, он поставил губернатором Галилеи, одной из подвластных ему областей. С этого назначения началась государственная карьера, навсегда вошедшего в историю иудейского царя Ирода-I Великого.

Ирод. Правильно поступил отец. Хотя мог бы удостоить меня губернаторством и пораньше на два-три года – я заждался подобающей должности. Цезарь весьма почитает родителя моего, потому и предоставил ему свободу рук, в том числе и назначение губернаторов. Я полон планов. Я заставлю врагов и друзей бояться меня. Галилея – зачин мой. Выучусь мастерству власти, поднаберусь навыков и дальше зашагаю широко. Добьюсь любви Рима не как наследник Эдумея, а по праву собственных свершений. Да, свершений! К чему мне скромничать перед самим собой? Галилея взрастила племя врагов империи. Вот и прекрасно: счастливый случай проявить себя, расправившись с черной силой. Враждебные без меры и ума ко всему неиудейскому, тупицы эти позорят свой народ. Оговорился, однако: мой народ! По сто раз на дню напоминай себе, Ирод: “Ты – иудей, ты – иудей, ты – иудей!” Но кичиться сим не должно. Поговорю с отцом об этом. Кто-то в дверь стучит. Входи!

Ури. Здравствуй, господин!

Ирод. Привет тебе, Ури. Впредь не называй меня господином – так много связывает нас! Зови меня другом.

Ури. Идет! Однако я тебе подвластен. Сейчас ты губернатор, того и гляди – взойдешь на престол, а я стану подданным твоего величества. Надеюсь остаться в той же ипостаси. Недурно иметь в друзьях царя!

Ирод. Говорить ты мастер. Кажется, у нас есть общие дела, не так ли?

Ури. Есть, друг, общие дела. Приятно и предвкушать их, и заниматься ими, и вспоминать о них.

Ирод. Что, а, вернее, кто нас ждет сегодня?

Ури. Сюрприз! Сам увидишь. Вперед, дружище!

Ирод. Она хороша собой? В моем вкусе? Дурнушки мне не нужны. Ты ведь знаешь, Ури, мою тягу к красоте!

Ури. Знаю, знаю неодолимую тягу эту! Тебе красавиц писаных подавай. Будешь благодарить меня. Удовольствие слаще добродетели.

Ирод. Отлично сказано. Молодость полна сил, не думает о смерти, не устает от наслаждений. Итак, встречаемся на обычном месте. Чтоб приготовиться, нам и получаса вполне довольно. Впрочем, мы всегда во всеоружии.

Ури. К тебе кто-то спешит. Кажется, сестрица твоя. Ну, пока, друг Ирод. Увидимся через полчаса.

Шуламит. Здравствуй, губернатор Галилеи!

Ирод. Привет тебе, дочь прокуратора Иудеи!

Шуламит. Опять тебя навещал твой дружок Ури. Я слышала ваш разговор.

Ирод. Страсть подслушивать – неотъемлемое свойство женщин, как длинные волоса и другие прелести.

Шуламит. Такова уж я. А вы с Ури – два распутника!

Ирод. Зато сестра моя – невинная дева. Спасает семейную честь.

Шуламит. Да, я не в замужестве пока, и потому – дева. Зря трунишь. О судьбе моей отец печется, скоро будет у меня жених, человек достойный.