Вечер обрастал незабываемыми подробностями.

Оделась. В глубоких карманах лежит сотовый и карточка. Дисплей показал 20 пропущенных звонков от папы, 5 от мамы, и ни одного от Юльки. Я не смогла сдержать расстроенного возгласа. Веселье грозилось обернуться катастрофой. Засранка, не то что бы билась в конвульсиях от тревоги, она вообще где? Пальцы сами набили номер такси.

Место предполагаемого позора я покинула не глядя. Очутившись в безопасности салона, набрала номер подруги, и спустя сто гудков, та, наконец, взяла трубку.

– Восемь утра, я сплю.

– Что это была за дрянь?

– Нет больше. Ай-ай-я, голова трещит.

Юлька бросила трубку, а мне осталось только возвести глаза к небу, надеюсь, что на этом неприятности растают как сон, а от последствий будет избавиться легче, чем от юбки на собственной талии. Вчера же получилось.

Никак не перенести встречу воскресного обеда с родителями. И мне ничего не остается, как хорошенько опоздать. Не то, чтобы я не люблю семейные общественные мероприятия, но, как правило, они проходят в присутствии чужих. Как правило, кандидатов мне в мужья. И, как правило, мне положено на них исполнять роль хорошей девочки. Желательно молча.

Оттягивая момент, я вышла из такси за три квартала и неспешной походкой, двинулась в сторону ресторана у Яблоньки. Мысли возвращаются все время к прошедшей ночи. Как меня угораздило? Я никогда не бываю такой развязанной. Чтобы я взяла из чужих рук, что-нибудь еще раз. Я не ожидала такого сюрприза от подруги, мы дружим с детского сада. Юлька о случившимся нагло не отпиралась.

– У тебя головная боль прошла? Прошла! Так чего на меня катишь? – вот и весь ее сказ.

Головная боль прошла и в самом деле, а вместе с ней и логическая способность мыслить. В целом не случилось ничего критичного. Мы весело потусили. Танцы моя страсть. Но вот потом…

Приближаясь к ресторану, я внутренне подготовилась к тому, как сейчас мама начнет знакомить меня с очередным кандидатом. На вылет, вот кто эти принцы. Напыщенные самовлюбленные коты (часто можно и с приставкой в виде буквы «с»). Кто желает получить в женушки тупую девушку с деньгами? В конце концов, свой круг, он только свой. Как говорит мама «деньги к деньгам, любовь тут не при чем».

Внутри, я прошла через прохладный холл, за встретившим администратором, немного остывая от жары. Они должны сесть за столиком у высокого окна. Отец, для чужих Юрий Николаевич Ершов, мама Ирина Борисовна и третий. Дела идут у отца, последние полтора года не важно. Все в городе знают, связываться с Танталовым себе дороже. Крупнейшая мафиозная шишка на всем южно-сибирском регионе, если дает что-то кому-то, возвращает упятерив. Но у папы не было выбора. Он залез в долги и это видно по нему. Отец сильно похудел, резкий сброс веса состарил его. Щедро добавилась седина на висках. Они с мамой почти не разговаривают в последнее время, видимо обходят болезненную тему для обоих.

– Понимаю. У Танталова случаются нестыковки с оплатой. Все знают, – с этими словами отец поправляет душащий его галстук, смотрит на сидящего человека напротив, нервозно улыбается вовремя подошедшему официанту.

Мне очевидно, что отцу неуютно в полосатом сине-желтом кресле декорированным под барокко с деревянными завитушками на ножках. Мамы нигде не видно. Судя по словам отца, с ним сидит не жених, а партнер. Такое бывает, когда требуется продемонстрировать партнеру, какие у отца с ним общие семейные ценности. Указать на схожесть жизненных путей. Но обычно, если такое и случается, это ровесники отца. Люди зрелые, имеющие порой не одну, а несколько семей.

– Будем делать заказ, – белоснежная витринная улыбка официанта, мгновенно растаяла под тяжелым взглядом отца.

– Семгу и красную икру. Что с вином?

Официант отыскал взглядом сомелье, подал знак приблизиться.

– Вы кредитовались у Танталова? Можно узнать, что планируете делать дальше? – партнер отмахнулся от официанта, показывав, что не решил про заказ.

– Аренда, дробление, распродажа. Обычные дела, – отец пожал плечами, так словно хорошо разбирается в недвижимости.

– Кредит под саму недвижимость? Не рискованно ли?

– Знаю, рынок не на подъёме, скоро все измениться. Это же недвижимость, что с ней станется. Слышал, ты хочешь сменить сферу деятельности.

– А вот и я, – моих плеч коснулись с двух сторон прохладные мамины руки. У нее всегда на ногтях безупречный маникюр. Несмотря на возраст, ей не дашь больше сорока. – Ты, все-таки, пришла.

– Привет, – отзываюсь я, наблюдая, как папа поднимает взгляд, а партнер оборачивается.

Ох, только не это, только не это! Ну, не может быть!

– Наконец, – отец встает, уступает место маме.

Я же смотрю в зеленные глаза. И ничего не могу сказать или сделать. Откровенно говоря, мне нечем дышать.

– Знакомьтесь. Моя Алиса. Артем Берцев.

Артем кивает, и в его глазах мгновение назад недовольных и мрачных, всплывает насмешливое любопытство. А я вижу в мыслях утренний бугор под простыней. В мужских глазах вежливая усмешка того, с кем я делила сегодня постель. В каких именно смыслах делила мне не известно! Зато у него мягкая кровать и хороший дом. Ведь мог на его месте оказаться бомж. Проснись я утром с ним, где-нибудь в канаве или на улице. От этих мыслей, меня ощутимо передернуло. Сомневаюсь, что я заглянула бы бомжу под покрывало или пленку. Ну, может и заглянула бы? А вдруг бомжи становятся такими от того, что у них маленькое достоинство? Кажется, для мужчин честь и достоинство на первом месте. Так говорит папа.