С песнями ехал веселый молодой народец туристов по цветущей летней земле, сквозь холмистые леса Герде, вдоль берегов небольших речушек, мимо сонных городков, осыпанных щедрым золотом солнца…

Приехав в Люнебург, Вальтер и Кат направились в центр города.

— Пойдем, Кат, сегодня в церковь святого Иоганна, — предложил Вальтер. — Она очень красива. Стоит посмотреть.

В гостинице «Город Гамбург» они сняли на ночь номер. Кат устроила все так просто и уверенно, что Вальтер не мог прийти в себя от удивления.

— Господам можно предложить номер на двоих? — спросил администратор.

Не успел Вальтер сообразить, что ответить, как Кат уже бросила:

— Разумеется.

— А господа… женаты? Простите, пожалуйста, но полиция требует…

У Вальтера потемнело в глазах, уши его вспыхнули огнем. Но Кат любезно ответила:

— Да, да, мы знаем. Но мы женаты!

Вальтеру ничего не оставалось, как написать на врученном ему специальном бланке: «Вальтер Брентен с женой. Прибыли из Гамбурга».

Когда они остались одни, он в ужасе зашептал:

— Как ты могла, Кат? А если полиция…

— Вздор! — невозмутимо сказала она. — Будто полиции больше нечего делать, как шнырять по гостиницам. Но портье придется щедро дать на чай.

Они отправились в церковь святого Иоганна.

Четыре года — большой, очень большой срок… Разве Рут не походила на знатную даму? Гордую и важную? А на самом деле она оказалась совсем иной — живой и веселой, порой даже задорной. Она любила меня, я знаю! Супруга комиссара уголовной полиции!..

— Почему ты так молчалив? — спросила Кат, испытующе всматриваясь в него. Было видно, что какие-то неспокойные мысли роятся у нее в голове. — Странно! — продолжала она. — Что с тобой такое?

— Да ничего. Что может быть со мной?

— Ты все еще опасаешься… насчет… насчет нашей общей комнаты?

— Нет, что ты!

— Ты рад?

— Чему?

— Предстоящей ночи, конечно.

От сильного смущения он громко, чересчур громко рассмеялся и с наигранной самоуверенностью ответил:

— Пока я радуюсь прекрасному субботнему вечеру и тому, что я в Люнебурге.

VII

«Взрыв бомбы в Гамбурге!» — «Взрывчатый заряд под окном!» — «Покушение на председателя отделения коммунистической партии в Гамбурге». Такими заголовками пестрели газеты. Гамбургские националисты впервые дерзнули на столь наглый выпад, и полиция никого из виновников все еще не задержала. Гамбургский сенат запретил какие бы то ни было митинги и демонстрации, они якобы могут помешать расследованию дела и, кроме того, нарушают спокойствие и порядок!.

Вальтер помчался в партийное бюро. Он вообразил, что непременно встретит там Тимма. Никакого Тимма там не было, но многие товарищи знали его. Одни с чистосердечным видом уверяли Вальтера, что Тимма нет в Гамбурге уже целую вечность, другие вообще не отвечали Вальтеру и только укоризненно смотрели на него. Ну, конечно, как мог он не знать, что спрашивать о Тимме не только безответственно, но и глупо!

Опять и опять рассказывали всё новые подробности о случившемся. Националисты, возможно, что это были молодчики из фрайкора, совершили покушение на Эрнста Тельмана. Под окном его квартиры взорвался заряд взрывчатки. По счастливой случайности ни его, ни кого-либо из его семьи не было дома. Кто-то сказал, будто бы весь фасад дома разрушен. Кто-то слышал, будто бы взрывчатка получена из лагеря гарбургских саперов. Многие утверждали, что покушение на жизнь Тельмана — сигнал к целой серии подобного рода действий.

В таком случае надо ведь что-то предпринять? Нельзя же сидеть сложа руки и ждать — ждать, пока взорвется следующая бомба? Против головорезов необходимо принять действенные меры, в корне пресечь их преступные замыслы! В этом все были единодушны. Никто не знает, кого они наметили своей следующей жертвой.

— Но сенат запретил все демонстрации и митинги протеста!

— Невероятно. Вы можете это понять?

— Любые массовые выступления запрещены!

— Одними демонстрациями не поможешь; власти должны принять строгие меры!

— Вот они и принимают — запретили массовые выступления! Мало вам разве?

— Вздор! Неужели вы думаете, что сенат и впрямь намерен принять какие-либо меры против этих молодчиков?

— А вы не думаете? Уж не рискованно ли это? Завтра может быть совершено покушение на какого-нибудь сенатора.

— Да, да, эти молодые люди уже не могут жить без того, чтобы не бросать бомбы! Четыре года их этому обучали, они набили себе руку в этом деле, это стало их страстью. Вроде охотничьей страсти, неукротимое желание стрелять, убивать!