Первый вечер и ночь, при содействии антибиотиков и разных процедур, прошли относительно спокойно, при малой температуре. Периодически шумела и болела голова. Слоновья доза наркоза не прошла бесследно. Боль, сон и гул менялись поочерёдно. Наутро состояние ухудшилось. Я не рискнул даже садиться за руль автомобиля и поехал в поликлинику на другой конец города на автобусе. Потратил немалое время, но всё же удалось попасть к врачу. Лор-врач отказала мне в приёме и отправила к специалисту по месту жительства, хотя все комиссии и обследования мы проходили здесь, как прикреплённые от предприятия. В голову пришла мысль, что непременно нужно показаться заведующей, что так невзлюбила меня накануне.

К удивлению, сегодня шишка-врач была совершенно другой. Моментально бросив все свои дела, она повела меня на срочный осмотр, по дороге мягко и ласково справляясь о моём самочувствии и о процедурах, которые я проделал за прошедшие сутки.

На диковинную работу коллег пришло смотреть всё отделение. По очереди заглядывая мне в рот, врачи-стоматологи смотрели на меня, как на музейный экспонат эпохи палеолита и отходили с сочувствующим видом. Было не совсем понятно выражение их лиц. То ли они недоумевали, что после такой экзекуции я остался жив, то ли они впервые видели не описанную в учебниках стоматологии челюсть инопланетянина.

Мне в срочном порядке был выписан больничный на три дня с назначениями и рекомендациями сопутствующего лечения. А также было выдано консультативное направление на очень серьёзной бумаге, которую врач-заведующая где-то очень долго подписывала. Направление было выдано в республиканскую челюстно-лицевую хирургию, в которую нужно было ехать немедленно.

Было ощущение, что весь наработанный имидж целой клиники с треском разрушился, но в то время мне было не до претензий. Голова не переставала болеть, одолевали слабость, головокружение и неопределённость. Я уже больше суток ничего не ел, а чувство голода отсутствовало полностью. Опухоль практически не спала, и было очень неприятно видеть презрительно-сочувствующие взгляды пассажиров в общественном транспорте.

Опять пришлось ехать на другой конец города. Но, слава Богу, я попал в часы приёма, хотя и пришлось ждать в очереди больше полутора часов. Врач солидного возраста весьма безапелляционно и резко выдернул из моей раны всё то, что с таким трудом клеилось, пришивалось и мною оберегалось. Не обращая никакого внимания на кровь, мои стоны и вопли, он моментально с помощью сестры-помощницы прополоскал рану и рот, бегло осмотрел зияющую воронку и с невозмутимым видом сел выписывать направление.

– Вам назначается плановая операция на 21 октября. До этого времени вы должны пройти вот эти обследования и сдать вот эти анализы…

Сквозь боль и помутившееся сознание до меня, как из тумана, призрачно и неотчётливо стало доходить, что надворе первая половина сентября. О каком октябре он говорит? С такой болью мне нужно ждать полтора месяца?..

– А что же я должен делать сейчас? Ведь у меня безумно болит голова! – только и смог я выдавить из себя, сдерживая выступающую кровь салфеткой.

– Полоскание, лор-врач! Светлана, зови следующего!

Мне казалось, что моя жизнь несправедливо перевернулась с ног на голову. Беспричинное наказание всё усугублялось и становилось невыносимым. Беспробудная ночь душила своей болью и беспроглядной тьмой, где нет ни спасения, ни выхода, ни даже узенького тоннеля с тусклым светом надежды. Боли перешли в лобную часть головы и стали нестерпимыми. Не помогали ни таблетки, ни обезболивающие, ни водка – ничего. Всю ночь мы с женой искали выход из этого состояния. Она искренне мне старалась помочь и поддержать, но чем, как? Если вызвать скорую, то, несомненно, увезут в инфекционную больницу, которую я боялся как огня.

Самым отвратительным в этом положении была скрытность врачей. Почему у нас не принято кратко объяснить ситуацию? Ведь нужно было просто меня уведомить, что при попадании малейшей инфекции в носоглотку станет стремительно развиваться гайморит. В любом положении больной должен знать правду! Это нужно хотя бы для того, чтобы избрать свой путь.

Как сказал тысячу лет назад царь врачей Авиценна: «Паника – это половина болезни. Спокойствие – это половина здоровья. Терпение – это начало выздоровления».

Мне было просто необходимо найти свой правильный путь.

Проведя самую ужасную ночь в своей жизни (наверное, та, в детстве, была всё-таки легче), разбитый, опухший и мало соображающий, минуя поликлинику, я пошёл сразу в больницу, что была недалеко от нашего дома.

К моему удивлению, только взглянув на меня, медсестра из приёмного покоя сразу довольно настойчиво стала вызванивать врача. Не менее удивительным было молниеносное прибытие самого врача.

Посмотрев на меня, он сказал:

– Полис, средства гигиены, тапочки принёс?

– Я только проконсультироваться, – замямлил я.

– Какая на хрен консультация, сдохнуть хочешь? Бегом домой – за зубной щёткой, кружкой и тапочками. Через полчаса чтоб сидел здесь, иначе я тебя не приму!

Его тон меня не испугал. Наоборот, я увидел надежду на спасение. Вот он – настоящий врач, который, безусловно, вылечит мою нестерпимую боль! Вот он, тот путь, на который меня направляет Всевышний! Это моё спасение!