– О, не надо! Спасибо! Я себя превосходно чувствую! – поторопилась я, видя бледное лицо мужа. Я была бодра, весела и готовилась стать мамой новых ругательных выражений. Таких, которых этот мир еще не слышал!

– Ну что ж, - заметил доктор Миддлтон. – Я рад за вас, мадам. Впредь будьте осторожней на лестнице.

– Обязательно, - мрачно произнесла я, улыбаясь. Доктор сложил агрегат и направился в сторону двери, приподнимая цилиндр.

Муж бросил на меня молниеносный взгляд золотых глаз, потом резко встал и вышел, хлопнув дверью.

Я лежала в своей комнате. На мне было нарядное платье и даже прическа. Все, как и подобает умирающей леди.

На двери виднелись следы когтей. Такие же борозды украшали пол.

– Все могло быть и хуже, - ощупала я себя. – Не съели – уже неплохо!

Я дошла до графина, осушила его до дна, а потом села за столик и принялась писать список того, что нужно будет забрать завтра. На всякий случай я достала направление доктора Миддлтона, которое он выписал мне сегодня днем. Положив его рядом с запиской о неземной любви ко мне, я убедилась, что почерк разный.

– Только не говорите мне, что он хороший человек! – простонала я, продолжая расписывать работу своего кабинета.

– Мадам, - послышался робкий стук в дверь. Я подняла глаза и увидела Иветту, которая вошла в комнату. – Вы бы не могли спуститься вниз…

– Зачем? – поинтересовалась я.

– Ваш супруг… Он…. – прошептала Иветта, бледнея.

– Да что там такое!!! – заорала я, вставая с пуфика.

– Сейчас сами увидите!
– заметила служанка, теребя передник.

Глава 31

– Иветта! – гавкнула я на нее, заставив подпрыгнуть. – Давай, быстро говори, что там такое!

– Ваш муж, - Иветта опустила глаза. – Он пьет! А еще он повторяет: «О, я чуть ее не убил… Я чуть не убил ее!». Ну… видимо, сожалеет…

Осталось выяснить, в какую сторону раскачивается маятник его совести.

– А еще он бросил бутылку в камин. Там так вспыхнуло… А он смеется, как демон!

Иветта полезла к себе в декольте, нашарила там связку оберегов на все случаи жизни и прижала их к губам.

У меня бровь поползла наверх. Застыв на том месте, где ей уже дальше ползти некуда, бровь вернулась на место.

– Вы бы не могли помочь? – спросила Иветта. И только сейчас я увидела за спиной Иветты еще лица.

– Хорошо, сейчас пойду помогать! Там много осталось? – заметила я, разминая печень. Запахнув халат, я встала, видя, как шарахнулись слуги от двери и с моего пути.

Я гордо направилась вниз по лестнице. Пьющий муж – горе в семье. И ведь начал так рано! Мы с ним еще едва знакомы, а он уже начал пить! Что будет дальше!

– А вы не могли бы поймать мне мышь. А лучше крысу. Есть у вас где-нибудь дохлая крыса? – спросила я, ставя в тупик всех слуг.

– Зачем, мадам? – спросила Иветта.

– Записывай, дорогая моя. Берется пьющий мужик – одна штука, берется то, что он пьет. Туда кидается дохлая крыса. Если выжмет и допьет, то уже не спасти. А если вытащит и выкинет, то шансы тают с каждой секундой. А если он вдруг захочет показать ей свой внутренний мир, то есть все шансы спасти бедолагу, - заметила я, а у Иветты от таких народных мудростей челюсть отпала.

Но служанка тут же нашлась.

– Нет, нельзя! Он потом нас всех поубивает! Вы знаете, какой у него нрав! – перепугалась Иветта. – Вы просто поговорите с ним! Уложите его в кровать! И поругайте!

Ах да, они же тут не в курсе, что брак у нас не настоящий!

Слуги благословили меня встревоженным шепотом, указывая на приоткрытую дверь, откуда подозрительно сквозил свет. Я подошла к ней и толкнула ее.

Огромная роскошная столовая, видимо, предназначалась для хороших жен. Поэтому я в ней еще ни разу не ужинала. Массивный коричневый стол напоминал огромного таракана своими вычурными ножками.

Золотом плавились свечи в роскошных подсвечниках. Золотой кубок с окрысившейся мордой мантикоры стоял на столе. Могучая рука держала его, поблескивая фамильным перстнем. Черные, как смоль волосы ловили блик света и не отпускали его. Смугловатая кожа, словно плавилась от терпкого свечения. На меня медленно поднялись мутные желто-карие глаза.

– А что мы тут делаем? – спросила я, понимая, что были бы у нас соседи, они бы выкинули телевизор за ненадобностью.

– Убирайтесь! – послышался чуть с хрипотцой голос. – Убирайтесь вон…