Анастасия пристально посмотрела на Власова.

– Это же наша Родина. Как можно радоваться всему этому?

После этой фразы Власов осознал, что под инфернальным образом Анастасии скрывалась идеалистичная девочка с очень развитым внутренним миром.

– Вот что. Я родилась через год после смерти Сталина, – продолжила она. – Я выросла в детдоме. Мои родители были репрессированы. После школы я училась на химика, потом работала на заводе. К тому моменту я уже понимала, что я дочь Наташи Ростовой. Тогда я вспомнила, что отправилась в Россию, чтобы помочь людям. Но я так и не смогла никому помочь. Даже себе.

Тем временем дебаты Обвального и депутата перешли в острую форму. За всё время суверенной демократии Власов никогда не видел, чтобы кто-то так умело критиковал власть и не боялся переходить на личности. Власов чувствовал прилив свежего воздуха, и на долю секунды в его пьяном сознании снова появилась надежда. Которая тут же рассеялась при первом проблеске интеллекта сквозь алкогольные облака.

– Я тоже в молодости страдал подобными вещами. Ну и нахера ты захотела в совок? Ты думала, что могла что-то изменить в этой жопе? Сидела бы себе в раю или где? Радовалась бы жизни, – Власов рассмеялся.

– Знаешь вот вы же живёте в одно из самых светлых времён в истории страны и что? Вам же всё доступно и еда не по карточкам. И как вы проживаете свою жизнь? Лучше оставить этот вопрос без ответа.

– Хотелось бы мне посмотреть на то, как она стоит в очереди с талонами на мясо. С таким лицом, – подумал Власов и рассмеялся.

– Что смешного?

– Ничего. Нынешний взгляд на мир берёт своё начало из советского культа вещей. Так что это прямая вина предыдущих нищих и дефицитных советских поколений.

– Мы жили гораздо лучше. У нас был порыв.

– Ну да. И куда завёл тебя этот порыв?

– Да. Завёл. Но это всё равно ничего не меняет. Наша страна находиться под управлением бандитской группировки, которая разлагает нашу Россию, чтобы ей было легче управлять и грабить.

– Так значит ты из этих?

– Из каких этих?

– С активной гражданской позицией. Вообще это слишком примитивный взгляд. Управляет не человек, а тот социальный класс, который поставил его во главе. А если смотреть ещё глубже, то те тенденции, которые исторически сложились в обществе.

– То, что ты говоришь это стандартная тупая отговорка проворовавшийся власти. Нет никакой тысячелетней России, от имени которой правит группировка с так называемым “Национальным Лидером” во главе. Есть только сборище КГБшной, ментовской, бандитской и чиновной своры, которая объединившись в грабительском экстазе, уничтожает нашу страну.

– Ну и что? Я не думаю, что народ когда-нибудь обратит в гневе пролетарский булыжник против власти. Если Сталин вместе с его упырями дотерпел до сорок пятого, то наши нынешние будут спокойно терпеть в своих дворцах до глубокой старости. К тому же мы живем в вегетарианские времена, если сравнивать их с нашим прошлым днём и позапрошлым. В конце концов, из России можно просто уехать. Чего не могли сделать многие поколения наших предков.

– Не думала что ты такой. Вот что. Россия достойна лучшего будущего.

Устроившись в Америке, Владислав как-то позвонил Михаилу. Сначала они разговаривали на общие темы, пока Владислав не обмолвился о таинственной серии работ под названием “Три слова”. По его описанию они представляли собой что-то вроде публицистических текстов. Михаила это заинтриговало. Они находились в специальной комнате, доступ к ней открывал рычаг за картиной с лабрадором Кони. Власов попал в комнатушку с занавешенными картинами. Он снял завесу с одного из полотен.

“Ненависть либерала. Любовь государственника.

Как получилось, что такая богатая страна как Россия докатилось до такого унизительного существования? По всем прогнозам начала двадцатого века Россия должна была стать второй Америкой. К тому же ещё во времена Российской Империи вычислили, что население её к началу двадцать первого века должно было составлять порядка четырехсот миллионов человек. Так как же мы к началу двадцать первого века докатились до первого места по абсолютной убыли населения?

Конечно, всему виной – либералы. Эти жалкие людишки предали монархию в девятьсот пятом, после чего власть сама упала в кровавые руки большевиков. И эти же люди под масками “демократов” сдали Союз црушным агентам, иностранным консультантам и силам мировой закулисы. Сейчас считается, что государство не справилось со своими обязанностями. Мы должны были быть предельно жесткими и жестокими с этим либеральным племенем.

Но давайте разберёмся по существу. Чем именно занимаются все эти государственники, охранители, энтузиасты, патриоты и пламенные сторонники партии? Укреплением фундамента государственной власти и доведением властных тенденций до безальтернативных закостенелых тиранических форм. Государственник воспевает самые архаичные и мракобесные черты государства. При этом он видит смысл своего существования в пресечении любых тенденций к обновлению, модернизации и эволюции.