Лена возмутилась. Вот ведь бесстыжая девица, вешается на шею чужому мужчине прямо при его жене. И ведь даже не покраснела! Кажется, по праву законной жены ей положено поставить эту нахалку на место. Ну и пусть они с мужем в состоянии холодной войны, но это не даёт право унижать её.

— Вам не кажется, милочка, что вешаться на шею женатому мужчине, да ещё и при его жене, это верх бесстыдства?

— Ничуть. Вы не его жена. Насколько мне известно, он вас бросил и если бы не ваш ребенок, то вы его и не увидели. Я выбрала Хорта в себе в мужья и прямо об этом заявляю. — Касси смотрела на Лену с чувством собственного превосходства. По сравнению с ней первой красавицей восточного племени Лена была лишь бледной тенью, да ещё и хромой.

— Ну, ну, мечтать не вредно. — Спокойно ответила та и встала из-за стола. — Спасибо девушки. — Обратилась она к остальным — Ужин был очень вкусным. Вы хорошие хозяйки.

Вышла нарочно сильно хромая. Опускаться до склоки с наглой девицей ей не хотелось.

Хорт дождался, когда жена выйдет и хмуро посмотрел на Касси.

— Если ты ещё раз позволишь такую выходку, то замуж я тебя выдам за трухлявый пень. Поверь, у нас и такие найдутся.

Касси поджала губы.

— Всё равно я добьюсь своего. — Решила она.

Хорт вышел вслед за женой.

— Лина, Лина, поверь, это не точно ты подумала. Она мне совсем не интересна.

— Да мне всё равно. Пожала плечами Лена. Ты абсолютно свободен, делай что хочешь.

Вошла в дом. Наконец этот день закончился.

Дни пролетали в трудах. Жизнь человека живущего в этом мире была далеко не простая. Хочешь выжить — трудись. Лена иногда вспоминала как что-то очень далёкое и нереальное свои походы в кино, театр. Гонки с друзьями по ночному городу, а потом она спала до обеда. Водопровод, электричество, газ, горячая вода в душе и многое-многое другое такое привычное, о чем совсем не задумываешься, все этого здесь не было. И полеты. Она была лишена полетов, своей главной страсти в жизни. Всё это было так давно, как будто происходило не с ней, а с кем то другим. Здесь утро начиналось с рассветом, с первыми лучами солнца селение оживало. Хочешь помыться топи баню, натаскать воды, дров, потом растопить. Поэтому мылись не чаще двух раз в неделю. Стирка тоже целое событие. Обычно чтобы лишний раз не топить Лена стирку и мытьё сочетала одновременно. Хочешь поесть иди за водой, дровами, разжигай очаг. Вари еду в глиняном горшке. Хорошо, что в посылках была сковородка правда она оказалась алюминиевая, а не чугунная как было написано на коробке, и прогорела в очаге при первой же готовке, но по ней кузнец выковал металлическую. Появилось хоть какое-то разнообразие. Вместо варёного мяса можно было съесть жаренное на сковороде. И ещё Лена попросила сделать ей шампуры для шашлыка. Можно, наверное, ещё и суп приготовить, но не из чего. Картофель в этом мире ещё, наверное, долго не откроют. Лук она посадила и морковь тоже. Кое-что уже проклюнулось, и Лена с удивлением и трепетом наблюдала, как тоненькие ростки тянуться к солнцу. На одной из грядок появились первые зачатки редиски. На Ленин огород ходили смотреть всем селением. Такого здесь ещё никто не видел. Некоторые даже спорили, получиться у жены вождя что-нибудь, или нет. Спать ложились, как только солнце опускалось за горизонт. Иногда, правда собирались возле очага и вели неспешные беседы, строили планы. Свечей не было. И из чего их сделать Лена не знала. Поэтому жгла лучины, настроганные из сухого чурбака. Зато она заметила, что всегда всё успевала. Времени хватало даже посидеть с сыном на лавочке перед домом, где она тоже разбила полисадник. Такой она видела в деревне, когда проезжала мимо в соседний город. Ее руки загрубели, ногти обломались, а поправить было нечем. Рассматривая свои руки, Лена вспоминала, сколько времени тратила на маникюр. Теперь под ногтями часто забивалась грязь, которую она вычищала тонкой деревянной палочкой. И только после стирки и бани руки более или менее приводились в порядок. И смазать их тоже было не чем. Кремов здесь еще не придумали. Хорт часто присоединялся к ней. Так же молча садился возле неё, брал на руки сына. А потом начинал говорить. Он рассказывал Лене о своем детстве, отце, матери, о том, как стал вождём. И о том, как обрадовался, когда увидел огромного орла летящего по небу. Лена слушала молча, а однажды начала рассказывать про свою жизнь. О том, как устроен её мир. Хорт слушал, а иногда задавал вопросы, удивлялся многим вещам, которые для Лены были привычны. Однажды Лена по памяти палкой на земле нарисовала карту. Объясняла, как устроен мир. Хорт посмотрел на нее с недоверием:

— Откуда у тебя так много знаний? Разве человек может за свою короткую жизнь столько обойти земли и проплыть воды?

— Для этого не нужно никуда ехать или плыть. Все это я учила в школе. Наши знания хранятся в книгах и передаются от поколения к поколению.

— Что такое книги?

Лена почувствовала, что сейчас самый подходящий момент для воплощения мечты деда Милана. Если Хорт заинтересуется можно написать самую первую книгу в этом мире.

— Подожди немного, я тебе покажу.

Зашла в дом и достала заветную тетрадку.

— Дед Милан очень хотел, чтобы и в вашем мире люди могли иметь книги и умели их читать. Это алфавит, каждый знак это буква, а буква обозначает звук. Из Звуков состоят слова. И с помощью этих букв можно записать слова на пергамент. Можно передавать целые послания друг другу. Можно записать законы, а можно вести летопись, записывая все важные события в жизни племени. Следующие поколения смогут прочитать эти записи и узнают, как мы жили и что происходило.

Хорт держал в руках тетрадь и смотрел на непонятные для него знаки. И в его голове появлялась картина пока еще не совсем понятного, но нечто грандиозного.

— А ты сможешь научить меня этим знакам?

— Конечно. Вот смотри. Это алфавит, а это первая буква «А» означает звук «а». — Лена сама не заметила, как увлеченно начала учить читать мужа. Хорт послушно повторял за ней буквы и пытался чертить их палкой на земле.

ГЛАВА 22.

Два года спустя.

— Мама, мама ну пойдем! — канючил сынок. — Я кушать хочу, я устал!

— Сейчас, дорогой, немного осталось. Вот доберу корзинку, и сразу пойдем. Вот хлеба поешь. — Дала ребенку кусок хлеба. Малыш вцепился зубами в горбушку. Шел сбор жимолости. За короткое время нужно собрать как можно больше этой полезной ягоды. Лина торопилась, где-то вдалеке гремело. Скоро будет гроза. Добрав корзинку, взяла малыша за руку и пошли домой. Путь пролегал вдоль реки. Идти по камням было непросто, больная нога то и дело подворачивалась. Наконец дошли до знакомого ельника, за ним селение. Налетел шквалистый ветер. С головы Лены сорвало косынку. Лёгкая ткань взмыла в воздух и зацепилась за ветку ели. Женщина поставила корзинку на землю и стала прыгать, пытаясь достать косынку. В небе громыхнуло уже более отчётливо. Надо торопиться, пока не пошёл дождь. Оставила попытку, дотянутся до кусочка ткани, подхватила ягоды и ребенка. До селения оставалось совсем немного, когда сверкнула молния, и небо разорвалось от треска. Сразу за этим хлынули потоки воды. Лина прикрыла сына подолом верхней юбки. Спряталась под разлапистой елью.

Сейчас дождик переждем и домой. — Успокаивала испуганного сынишку Лина. Гроза разошлась не на шутку. Молнии сверкали беспрестанно. Грохот от грома и шума падающей с неба воды оглушил. Такие грозы случаются редко. Постепенно гроза стала удаляться. Ещё немного и можно будет идти дальше. И вдруг Лина заметила, как воздух в двадцати метрах от неё задрожал и превратился как будто в зеркало. И в этом зеркале отразился мир, её мир. Лина четко увидела поселочную дорогу, идущую через лес. Линию электропередачи вдоль дороги и несколько чёрных внедорожников вдали. По дороге шел мужчина, неуклюже размахивая руками, когда поскальзывался на грязи. Лину охватило радостное возбуждение. Это возможность вернуться к себе в свой мир, где ей всё знакомо. Вернуть свою жизнь себе. Скорее, скорее пока путь свободен. Неизвестно сколько проход будет открыт и будет ли ещё такая возможность. Сделала несколько торопливых шагов в сторону прохода и остановилась.