Элисон обняла колени и прикрыла глаза.

«Постарайся почувствовать. Хоть что-нибудь».

Ничего, кроме пустоты.

Ничего, кроме бессилия.

Элисон тихо застонала и встала. Ни одно место, в котором она была после этого, не ответило ей на её вопросы.

Когда солнце скрылось за горизонтом, а улицы заискрились от уличных фонарей, Элисон сдалась и зашла в небольшое кафе на углу, чтобы перекусить. Чтобы не тратить много денег, она заказала небольшую порцию кальмаров и американо со льдом.

Свободный стол был свободен только в самом центре кафе, поэтому Элисон чувствовала себя некомфортно. Но голод взял своё (она не ела нормально несколько дней, полагаясь на энергию хранителя).

Вечер оказался шумным. Жители Афин вышли отдохнуть и насладиться приятной сумеречной атмосферой, не думая о тяжёлых днях, когда погибло много людей. Элисон медленно обводила взглядом людей, стараясь найти признаки горя и страха. Ничего.

Они просто наслаждались спокойствием и не думали о том, что будет завтра.

Элисон почувствовала лёгкую зависть. Она больше не могла скрывать усталость и желание закончить всё это поскорее. Появление Николаса переполнило чашу терпения. Элисон знала, что у неё могут опуститься руки. Что она может сдаться.

Но потом она говорила себе, что никогда не позволит этому случиться. Она не должна думать о том, что будет завтра и сконцентрироваться на том, что происходит сейчас.

Их будущее зависело от их действий сегодня.

«Мы должны сделать всё, чтобы у нас было такое будущее, о котором мы мечтаем».

Элисон поковырялась вилкой в тарелке и отхлебнула кофе.

«Интересно, как дела у Сэм и Тэрона? А у Амаса?».

Элисон поняла, что сильно беспокоится за судьбу Высшего демона. Он давно не посещал собрания Аргоса. Они с Сэм переживали, что Наблюдатели что-то заподозрят и у Амаса будут проблемы.

Демон смог почувствовать их волнение.

– Не переживайте, дорогие девушки. Аргос не способен проникать так глубоко в Ад, где находится мой дом. Высшие демоны не доверили ему эту часть.

От этого всё равно не становилось легче.

Элисон достала из сумки телефон, который ей дал Тэрон.

– Звони, если что-то найдёшь.

Ей нечем было похвастаться. Элисон потратила весь день, чтобы обойти главные парки и музеи и нигде не нашла двойные песочные часы. В интернете про этот знак тоже было глухо.

Элисон могла только сидеть и ждать, пока Сэм и Тэрон не позвонят ей. Она не собиралась возвращаться в квартиру одна.

По спине прошёл холод, а лёгкие охватил жар. Элисон выронила вилку и обернулась к выходу. Внутри горла застрял ком.

Она оставила недопитый кофе и полупустую тарелку и выбежала на улицу, попав в поток людей. Двое мужчин, в которых Элисон случайно врезалась, поругали её на греческом и пошли дальше.

Элисон не стала извиняться. Перебежав дорогу на мигающий светофор, она свернула с перекрестка на узкую улицу с аллеей посередине. Фонари оставляли на земле тень от её тела, которая растворялась и снова появлялась впереди.

Снаружи тело продолжало ощущать невероятный холод, а органы внутри полыхали в огне. Душу что-то дёргало вперёд в призывающем настрое. Элисон огляделась по сторонам и уже более спокойным шагом пошла дальше.

Аллея была пустой. Все шли по тротуару в центр города, не тратя время на проход по густой зелёной тропе.

Желудок Элисон скрутило. Она остановилась между двумя фонарями и перевела дыхание.

Зачем она побежала сюда? Почему подалась на странный порыв, который даже не могла объяснить?

Элисон ещё раз прислушалась к своим ощущениям и наклонилась, чтобы завязать шнурок на ботинках. Как только она коснулась земли пальцами, в лицо подул слабый ветер. Элисон замерла.

Жар и холод исчезли, но что-то, что тянуло её душу вперёд, усилилось в несколько раз.

Прошло много дней, наполненных болью. Раздумий, разрывающих голову. Поиск сфер, от которых с каждым разом становилось всё труднее и труднее.

Но Элисон никогда не забудет это чувство.

– Не может быть, – прошептала она, впиваясь взглядом в рыхлую землю.

Элисон медленно подняла голову и посмотрела в конец аллеи. Внутри неё что-то сломалось и возродилось вновь.

Она встала на ноги, но не почувствовала привычной устойчивости. Казалось, что всё вокруг плывёт вокруг неё.