Нет, он ничего не имел против экстрасенсов. И мужиков этих не считал шарлатанами. Они пахали честно. Как-то заряженную Чумаком воду слил в литровую банку, отнёс в кладовку и забыл про неё, а через год случайно обнаружил и удивился свежести: словно только из-под крана. Почему? Под воздействием биоэнергии?

Или такой пример. Когда сослуживица про мужа рассказывала, как он во время сеансов Кашпировского головой мотал, оторвать от шеи пытался, все недоверчиво посмеивались. Но однажды вечером Петрович, вернувшись с огорода с «простреленной» поясницей, прилёг перед телевизором на диван (как раз Кашпировский выступал), получил от экстрасенса установку и задремал. По окончании проснулся, встал – боль в пояснице исчезла. Фантастика! Ведь поутру уже на уколы собирался…

А вот Нине ничего не помогло.

Она долго не отпускала… Ночью, во сне, вдруг видел, как срывается с обрыва, крича: «Спаси меня!». Он пытался добежать, но ноги становились ватными, подкашивались, словно отсидел их. Нина летела в пропасть, взывая о помощи, а у него по телу мурашки бегали, немели руки, перехватывало дыхание. Он рвался к ней, рвался! Не успевал…

Мучительные видения наваливались и днём. То неожиданно из спальной комнаты дверь откроется… Почему? Там никого нет.

Нина?.. Неужели?

Но дверь тут же закрывается.

То вдруг в окне за занавеской мелькнёт её лицо. Сейчас окликнет!

Тщетно…

Тяжкие чувства, горькие мысли, сквозняки, светотени – всё перемешалось в сплошном кошмаре первых дней после её смерти. Соседки советовали в церковь сходить, свечку поставить за упокой. Не пошёл. Не смог. Не верил. Отвечал: «При чём церковь? Там у попов свой бизнес. Всё по прейскуранту. Они же не просто за души близких наших молятся – деньги за свечки отрабатывают».

Коммунистом был. Атеистом.

Розы и Олеся, дочка, спасли тогда от безумия.

…Дружок с лаем рванулся к штакетнику, куда несколько минут назад скрылся мотылёк.

– Фу ты, чертёнок, аж сердце оборвалось, – с испугу выдохнула красивая, в самом соку, женщина.

Довольный произведённым эффектом – предупредил хозяина о появлении постороннего человека – пёс спокойно вернулся на пригретое место.

– Здрасьте, дядь Лёш! Поздновато в этом году укрываете своё богатство.

– Да какое там богатство, Люся! – ответил Петрович и подошёл к штакетнику. – Помнишь, раньше они были роскошные, настоящие королевы, как ты! А сейчас – на вот тебе букетик – будто сиротки неухоженные.

– Спасибо, – женщина взяла протянутые через забор цветы и поднесла их к лицу. – Аромат, аромат-то какой!.. А бутончики маленькие – просто, может, не сезон. Тепла не хватает.

– Конечно, – подыграл ей Петрович. – Но главное – в другом: почва утомилась. Теперь хоть грей, хоть рыхли, хоть поливай, хоть удобряй – ничего не поможет. Так и будут хиреть. Устала земля от них.

Скорее всего, Люся не поняла сути его последней фразы. Спешила на работу. Она оказалась неплохим предпринимателем – содержала популярный у молодёжи бар в центре города, а с тонкостями агротехники вряд ли была знакома. Да и сам Петрович не сразу дошёл до философского осмысления им сказанного.

Благо, несложная монотонная работа давала пищу к отвлечённым размышлениям:

– Земля устала, потому что розы ради благоухания обеднили, отравили почву. Их корни после переработки минеральных веществ оставляют ядовитые выделения, угнетая всё живое вокруг себя.

И вдруг (эврика!) он остолбенел от неожиданности: «Так вот в чём заключается «страшная сила» красоты?»

…В эти минуты Петрович не мог и предположить, что недели через три похожая мысль ещё раз осенит его, после чего он потеряет сознание…

Сотруднику, согласно правилам внутреннего распорядка, нельзя заниматься личными делами. Он обязан работать и выполнять трудовую функцию. Регламент, точнее его буква, – это святое. Опоздаешь на работу или хоть чуть-чуть задержишься после обеда – кадровая служба начеку: мгновенно руководству поступает докладная о лишении премии. Но два дня в неделю, если не случается форс-мажора, чиновники не могут его не нарушать: в пятницу будоражат себя предвкушением приближающихся выходных, а в понедельник делятся послевкусием со своими коллегами. И чем больше в коллективе женщин, тем ярче обмен впечатлениями, хотя порой для этого хватает нескольких мгновений. Правда, есть регламентом прописанный приятный ритуал, когда во время пятнадцатиминутного отдыха после двух часов работы позволяется почаёвничать и помимо всяческих сплетен пар спустить от переполняющих душу эмоций.

В муниципальном управлении по социальной поддержке населения, где служил Петрович, численность мужчин составляла менее десяти процентов: он, программист да водитель. Не избалованные вниманием сильного пола сотрудницы были естественны и открыты в своём поведении, без лишних проявлений жеманности и кокетства. Хоть и молодой, но помешанный на своих компах, вечно взлохмаченный, с красными глазами, программист Эдик абсолютному большинству из них был безразличен. Неинтересны в гендерном плане были и два перезрелых мужика: сам Петрович да грузный, редко, по своей лени, вылезавший из-за баранки служебного «хёндика» водитель Володя.