— Только днем там пусто, — сказал мальчуган, — Вечером нужно приходить, после заката.

— Отчего так? — поинтересовался Кион, — Эти бои вне закона?

— Да не, — беззаботно махнул рукой его молодой собеседник, — Просто традиция такая.

Кион кивнул и собрался уже было пойти своей дорогой, но мальчуган дернул его за рукав и огромными глазенками заглянул в лицо барду.

— Разве за информацию не полагается платить? — нагло спросил мальчишка и состряпал при этом такое жалостливое лицо, что Кион едва не расхохотался.

Малец напомнил барду самого себя, когда он начинал изображать совсем не то, о чем думал на самом деле. Кион внимательнее посмотрел на мальчишку. Тощее тело, рваная одежда и грязные волосы. Как он вообще до этого выживал на улицах? Бард ловко достал из кошелька золотой и, подкинув его в воздухе, протянул мальчишке.

— Обещай, что на эти деньги купишь себе чего-нибудь поесть и нормальную одежду, — попросил Кион.

— О-о, целый золотой! — воскликнул малец и забрал монету, продолжая разглядывать ее в свете утренних лучей, — Обещаю купить себе сытный обед. А вот одежду не буду. Мне в рванье охотнее подают.

Кион расхохотался и потрепал мальчугана по его взъерошенным каштановым волосам. Вот же наглец! Охотнее ему милостыню подают, видите ли. Впрочем, сам Кион был с ним согласен, а потому направился вдоль лавок рынка, разглядывая товары. Но не успел он и двух шагов сделать, как кто-то дернул его за подол рубашки. Бард обернулся и увидел, что малец последовал за ним.

— Если тебе чего нужно будет, дядь, ты мне говори, — уверенно шмыгнул носом наглец, — Я тебя легко по городу проведу. А то вы, приезжие, вечно в нем путаетесь.

— А в ответ я должен буду тебе заплатить, да? — усмехнулся Кион.

— Первые три экскурсии будут бесплатно, — улыбнулся наглец.

Кион пообещал, что подумает и мальчуган тут же растворился в толпе. Бард принялся ходить вдоль лавок, разглядывая товары. На глаза ему попалась деревянная и раскрашенная фигурка медведя, который стоял на задних лапах и широко разинул пасть. Казалось, он вот-вот взревет. В голове Киона пронесся медвежий рев, который он слышал в кошмаре. Бард моментально вспомнил об этом сне и его настроение тут же почернело, несмотря на прекрасную погоду на улице. Мало того, что он видел недосягаемый замок короля и сапфировую звезду, насмешливо висящую высоко в небе, так его еще едва не задрала химера. Но что самое ужасное, о чем Кион даже не хотел вспоминать, это была паутина, сильно стянувшая его ноги и мешающая бежать. Казалось, она была как веревка.

Из-за этого кошмара бард вспомнил то, что хотел все это время забыть — людоедку и ее иллюзии, которые уже начали тогда вырисовываться на краю зрения Киона. А еще эта ее силища дико напугала барда и при воспоминании о том, как ведьма легко сломала его цепи на руках, Киона вновь пробила мелкая дрожь. Ему даже показалось, что два ярких голубых глаза наблюдали за ним из толпы, но когда он обернулся, то увидел обычных жителей, снующих туда-сюда.

Кион вдохнул побольше воздуха и поплелся обратно в таверну. Ему резко расхотелось прогуливаться по городу или искать место, где по вечерам проводили бои с петухами. Сейчас барду хотелось только одного — добраться до таверны и закрыться в своей комнате.

* * *

К вечеру Киону стало легче и он даже отругал себя, что так сильно всполошился из-за воспоминаний о Сэре. Ведьма осталась в своем логове. Это можно было легко понять по слухам со столицы. Король казнил еще нескольких преступников после Киона, а самого рыжего барда в розыск не объявляли. Значит, людоедка осталась в своей пещере. Да и зачем ей покидать то место — король ведь вечно ее подкармливал неугодными людьми.

Кион спустился в полный людей зал и занял свободный стул у стойки трактирщицы. Марта разносила еду среди столов, а когда вернулась, то поставила перед Кионом тарелку с вареным рисом, сверху щедро приправленным морковью.

— Вот, поешь, а то ты сегодня весь день в комнате проторчал, — сказала Марта и всунула Киону в руку деревянную вилку.

— Мне нездоровилось, — соврал бард и принялся жадно уплетать ужин.

— Смотрю, теперь тебе лучше, — улыбнулась Марта.

Кион вытащил деньги и хотел отдать ей за еду, но Марта не приняла монеты.

— Сегодня за счет заведения, — сказала она и легонько потрепала барда по плечу, — Кушай и поправляйся.

Марта отправилась выполнять заказ очередного посетителя, оставив Киона наедине с тарелкой. Тот ощутил укол совести, но спорить с трактирщицей не стал и спрятал монеты обратно в кошель. Он быстро доел свой ужин и покинул таверну.

На улице стоял приятный холодок. Кион зашагал по освещенной факелами и фонарями дороге, вспоминая слова мальчугана о том, как пройти в то место, где по вечерам устраивали петушиные бои. Кион свернул один раз, потом второй, прошел вперед по дороге и понял, что вышел не туда. Тогда он развернулся и зашагал обратно, чувствуя, как в нем закипает гнев на этот город. Кто вообще додумался сделать такие узкие и запутанные улицы? Создавалось впечатление, что дома здесь изначально строились в хаотичном порядке. В этом городе даже не было карет или повозок, которые могли бы отвезли человека на другой конец этого запутанного муравейника. А если бы и были, то просто не проехали бы по таким узким улицам.