Мне правда жаль, что я дала ему ложную надежду.

Выйдя на улицу, я плотнее кутаюсь в пальто и иду куда глаза глядят. То тут, то там попадаются люди. Кто-то запускает фейерверки, кто-то орёт песни или просто орёт. Им весело. Они отмечают праздник, как это и должно быть.

А я?

Я хочу быть рядом с человеком, который не рассматривает меня, как девушку. Я для него всего лишь друг. И он для меня друг, но и не только. Интересно, когда это для меня изменилось? Как давно я подсознательно отрицаю совсем не дружескую любовь к нему? А самый главный вопрос: что мне делать с этой любовью? Нужна ли она Славе?

Вряд ли.

Потому что он ловелас. Потому что ему нравится внимание противоположного пола и нравится им пользоваться. Он ни одну девушку не рассматривал для серьёзных отношений. Он любит свободу и не променяет её… на меня.

Слёзы уже давно скатываются по щекам, но от последней мысли становится особенно больно. Если я ему признаюсь, то потеряю друга. Я получу взамен лишь жалость. А затем и отчуждение.

Из мыслей меня вырывает звонок на телефон. Наверное, это мама – хочет поздравить с Новым годом. Я должна была сама ей позвонить.

Но когда я смотрю на дисплей и вижу фото Славы, рыдания против воли вырываются наружу. Мы с Антоном ушли, не попрощавшись. Наверное, мой друг просто меня потерял. Ему и невдомёк то, что я сейчас осознала…

Успокаиваю рыдания, вытираю слёзы с глаз и, шмыгнув носом, отвечаю на вызов:

– Алло?

– Ясь? – звучит настороженно. – Всё нормально? Мне не нравится твой голос.

– Всё… – я не сдерживаю всхлип, запинаюсь. – Всё… хор-рошо.

– Тихо! – говорит он кому-то, и я слышу, как резко обрывается женский смех. – Ясь, где ты?

– Я… Слав, всё в пор-рядке. Весе… веселись.

Рыдания вновь рвутся из горла, и я дрожащими пальцами скидываю вызов. Не могу. Почему так больно? Почему так невыносимо тяжело?..

Слава перезванивает. Всё верно – он беспокоится. Переживает о подруге, у которой случилось истерика. Он, наверное, думает, что у меня произошло что-то серьёзное. А я всего лишь осознала свою безысходность. Это пройдёт. Я справлюсь. До этого же как-то справлялась.

Нужно ответить. Успокоить его.

Опускаюсь на лавку, мимо которой шла. Слава звонит уже в третий раз. И его забота, как нож в сердце. Вижу его фото, и грудь вновь сдавливает боль. Его беспокойство несёт в себе совсем не тот характер, который я бы хотела и одновременно с этим, мне нравится думать, что сейчас он не находит себе места.

Я не успеваю ничего сказать, когда отвечаю на очередной вызов.

– Где ты? – рычит друг в трубку.

– Слав, беспокоится не о чём, правда.

– Это он? Он тебя обидел? Что этот козлина сделал?!

– Антон…

Антон не виноват в моём состоянии. Вот что мне полагается сказать. Но, наверное, я эгоистка и ужасный человек в целом, потому что говорю другое. То, что сейчас на душе:

– Он не любит меня… Он… я… я ему не нужна…

– Ясь, спокойно. Я приеду, слышишь? Я сейчас приеду. Только скажи куда.

Не скидывая вызов, я отнимаю телефон от уха и высылаю Славе свою геолокацию. Всё по той же причине – я эгоистка. Пусть будет рядом хоть как-то. Он нужен мне.

– Хор-рошо, я тебя… жду.

– Держись, Ясь.

К моменту, когда не далеко от парка тормозит машина такси, я более-менее прихожу в себя. Сознание царапает стыд, но я слабовольно гоню его от себя. Пусть лучше так, со мной, чем там, с другими.

Обеспокоенный взгляд Славы режет ножом по нервам, но я душу рыдания в зародыше, прерывисто вздохнув. Ему хватает этого, чтобы сорваться на бег и поднять меня с лавки, чтобы крепко обнять.

– Эй, я здесь, – шепчет он успокаивающе. – Знаешь сколько ещё таких Антонов будет в твоей жизни? До хрена, Ясь. Не стоит он твоих слёз. Идёт он к чёрту.

Хочется заорать в голос и кричать до хрипоты. Чтобы болело не в груди. Чтобы болело не этой удушающей болью.

– Согласна, – выдыхаю я, сдерживая слёзы. – Прости, что вырвала тебя с вечеринки.

– Шутишь? Ты меня спасла от скуки.

– Ну да, сейчас со мной тебе будет гораздо веселей, – пытаюсь я улыбнуться, высвободившись из его рук.

Мы садимся на лавку, Слава сражу же обнимает меня, прижимается щекой к моей шапке.

Раньше такие касания ощущались так естественно, а теперь приносят боль…

– Он мне сразу не понравился, – заявляет друг. – Вот как только увидел его, так и подумал: подлец! Не пара моей Яське, не пара. Нам придурки не нужны. И ты? Когда ты начала так серьёзно относится ко всяким придуркам, а, подруга?

– Недавно, – с грустью улыбаюсь я. – Просто… Понимаешь, как-то всё разом навалилось. Вот я и сорвалась, наверное.