В легендах ребенка, оставшегося без родителей, воспитывает старый дуб. Видимо, это связано с тем, что раньше желуди были важным продуктом питания, да и сейчас ребенка, оставшегося без молока матери, вскармливают отваром желудей.

Многообразны колыбельные песни айнов, как импровизации без слов, подражающие голосу зверей и птиц, так и с текстом. Например, к мальчику обращаются со словами: «Засыпай без слез! Ты должен стать настоящим мужчиной!» К девочке: «Ты станешь искусной швеей». Если ребенок продолжает плакать, его пугают: «Если будешь всегда плакать, прилетит страшная птица и унесет тебя».

Есть и другие песни, обращенные к детям, напри-.мер такая, очень красивая: «С земли ли, с воды ли слетит к нам сон. Пусть сонный дух на малышку слетит, ласково глазки его усыпит». Если ребенок плачет оттого, что его что-то беспокоит, то мать приговаривает: «Твой отец спустился в глубины земли торговать. Тут пришла длинноногая и длинношеяя подземная женщина с шестерыми спутниками. Увидев их страшные улыбки, их рты, растянутые до ушей, он умер. Не потому ли ты плачешь?».

Ночной плач ребенка считается проделкой черта, поэтому ему мажут угольком кончик носа со словами «фусса, фусса» и дуют на него. Считается, что тогда богиня огня помогает отогнать черта. При этом приговаривают еще: «Вдохни-ка дым, опьянев, засыпай, засыпай. Твой запах — колдовство богини огня, пусть ее власть перейдет к тебе, тогда никакой черт не страшен».

Несмотря на внимание и заботу, окружавшие новорожденных, детская смертность у айнов была очень высока. Снижение рождаемости вследствие распространения венерических заболеваний и повышение смертности вследствие жестокой эксплуатации в начале XIX в. обусловили сильное сокращение численности айнов. Она продолжала сокращаться, хотя все менее значительно, примерно до середины 20-х гг. XX в. Затем она очень незначительно возросла, но в целом стабилизировалась на уровне примерно 16 тыс. человек (по самоопределению). В наши дни рождаемость превышает смертность, но естественный прирост гасится постоянно идущей ассимиляцией с японцами. Динамику численности айнов за XIX–XX вв. можно видеть из таблицы 1.

Из всей обрядности жизненного цикла в наши дни более всего сохраняется похоронная, причем в основном для лиц старшего поколения.

Как только старый айн или айнка почувствуют приближение смерти, они начинают готовиться к «далекому путешествию» в другой мир. Наиболее типичные формы похоронной обрядности описаны Фудзимото Хидэо по району Хидаки [Фудзимото, 1964].

Прежде всего ближайшие родственники отдельно от дома строят домик, покрытый соломой, куда переселяют старого человека. У других народов такое обращение со стариками может показаться аморальным, но для айнов оно естественно, поскольку, по их убеждению, после смерти айн или айнка должны иметь свой домик на небесах. Им шьют мешок из широколистной рогозы, куда кладут совершенно новые пояс, обмотки и одежду.

Сразу после смерти начинается обряд «очищения» и «обряжения» покойника и принимаются меры, чтобы известить о случившемся близких людей. Сначала покойника обмывают: в горячую воду опускают белую материю и обтирают труп. Затем его одевают в одежду, заранее приготовленную им самим еще при жизни. Переодевание покойника совершают, пока он еще не окостенел.

К исполнению этого обряда допускаются только родственники. У айнок имеется особый женский пояс, который на айнском языке называется упусору, или упусору-ун-кут, или пон-кут, что в переводе означает «маленькая тесьма», «женская тесьма». Этот пояс представляет собой узкую тесемку длиной в 1–2 м, изготовленную из волокна крапивы Тумберга. На этой тесьме имеется особый матрилинейный знак. Сразу после смерти женщине производят смену упусору.

Этот пояс можно рассматривать как своеобразный знак рода. Мать, бабушка, дочери, сестры имеют однотипную тесемку.

Если по материнской линии передается упусору, то по отцовской от отца к сыну — экаси сироси, или икаси этохпа, который выполняет роль тамги, обозначаемой ножом на верхушке инау, подносимой божеству.

В «очищении» и одевании покойника могут принимать участие родственники по материнской и отцовской линии. Особенно строги ограничения, когда производят смену улусору. В это время к покойнице или умирающей никто не имеет права прикасаться, кроме родственниц по материнской линии. Поэтому, когда становится совершенно очевидным, что смерть больной женщины неизбежна, приглашают женщину, имеющую однотипную упусору, которой поручают укрепить новую тесемку. Освобожденную старую тесьму кладут между ног. При этом даже муж не имеет права оказывать жене помощь.

Когда умирает мужчина, то к покойнику могут прикасаться мужчины по отцовской линии и жена. В этом заключается отличие от обращения с покойницей. Смену фундоси (набедренного пояса) производят жена или мать, поскольку фундоси не играет роль табу, как упусору.

В то время, когда обмывается покойник, вестники обходят близлежащие деревни. Группа вестников составляется из 2–3 человек. В старину, когда умирал мужчина, в качестве вестников выступали мужчины, а когда женщина — женщины.