Потом нас построили в шеренгу и по очереди стали протыкать уши, цепляя в них серьги. Когда все рабы закончились, к нам обратился один из бандитов.

— Сделайте шаг вперед, кто понимает, что я говорю, — сказал он. После чего все, кроме одного паренька азиатской наружности, сделали шаг вперед. К нему сразу подошёл тот, что протыкал нам уши и что-то поправил. После чего азиат тоже стал понимать похитителей.

— Слушайте меня внимательно. Первое и самое главное, что вы должны запомнить! ЗАБУДЬТЕ то, кем вы были раньше! Теперь вы все рабы! В ваши тела помещены вот эти чудесные предметы, — сказал он, показывая на черный камушек в руке. — Для тех, кто никогда не видел их, поясняю. Это рабский камень. Любое сопротивление воле хозяина будет караться вплоть до смерти. Ты! — ткнул он пальцем в мою сторону. Вместе с его словами ко мне подошёл какой-то паренек и вложил мне нож в руку. Главный бандит подошёл ко мне и приказал: — Попробуй отомстить мне.

Меня дважды просить не надо было. И я попытался нанести удар в шею, так, как меня учили. Но только я замахнулся для нанесения удара, меня скрутила страшная боль. И с каждым мгновением она становилась сильнее. Я уже ничего не слышал, что говорил этот бандит. Он стоял надо мной и что-то говорил остальным. Вот он поднимает руку, щелчок пальцами и боль прекратилась.

Пока не опустился трап к причалу, я даже не предпринимал попыток чтобы подняться. И я бы и дальше не вставал, но сильные пинки и крики бандитов заставили меня встать.

— Где мы? — спросил я. И, неожиданно для меня, получил ответ.

— Судя по тому, что почти все здесь негры, не ошибусь сказав, что мы в Африке! — сказал кто-то женским голосом. Обернувшись я узнал свою соседку по трюму.

Примерно к таким же выводам пришёл и я. Но всё равно хотел это услышать от кого-то ещё. Пока нас куда-то вели я узнал, что камень, который нам вшили в тела, со временем распространяется по всему телу. Это был сложнейший рабский артефакт. Его создали функционально мало чем отличающимся от тех, что были у первых пришельцев. Секрет их создания скрывался, но в Африке их можно было купить в любой торговой лавке. И стоили они приемлемо. Насколько я помнил, то у меня сильно болело под лопаткой, в первые дни после похищения. Думаю, тогда в меня поместили инородный предмет.

В общем этот артефакт давал безграничную власть над рабом. Хозяин мог дать приказ умереть, и сердце раба останавливалось. Мне было страшно от этого. Пока я слушал внимательно девушку, которая как я понял была из Галии, нас довели до рынка, на котором судя по всему торговали рабами.

Когда нас приковали к столбу, к нам стали подходить люди различных национальностей и рас. Там я впервые увидел гнома, он прошёл, мимо не смотря в нашу сторону.

Никогда не думал, что буду чувствовать себя какой-то вещью. Мне открывали рот, проверяли зубы. Заглядывали в пах и трогали за задницу. Один парень попытался взбрыкнуть и его сразу же наказали кнутом. К вечеру нас осталось семь человек. Девушку купили одной из первых. Она обреченно посмотрела в мою сторону и пошла за своим новым хозяином. Я не обманывался, да и она поняла какую роль она теперь будет исполнять. Жирный боров, купивший её, чуть догола её не раздел пока не вмешался наш продавец. Недолго поспорив о цене, они заключили сделку…

Всё это время я размышлял. Почему они не хотят вернуть нас за вознаграждение? Зачем было красть меня? Почему в трюме были только одаренные дети? Но ответов у меня не было. Я не понимал этот мир.

Утром нас покормили. И переодев в одежду, похожую по качеству на мешковину, вывели на рынок.

— Рабы, рабы! Не проходите мимо! Лучшие рабы! Не больные, не хромые, а воспитанные и обученные, а самое главное привязанные господским камнем! — кричал торгаш, которому поручили нашу продажу.

— По чем вот этот? — ткнул в моём направлении мужчина в арабской гутре.

— Господин, для вас совсем недорого. Сто золотых, и он ваш, — ответил торгаш. Араб постоял немного, потом пошёл дальше. Пока тот не отошёл на большое расстояние торгаш улыбался ему вслед.

— Чертовы гуяры! — выругался торговец и сплюнул рядом со мной.

Ближе к полудню нас осталось трое. Всех самых смазливых уже разобрали. И торговец всячески пытался привлечь внимание, чтобы побыстрее распродать нас.

— Папа, папа, смотри, — услышал я детский голос, — у него волосы словно снег! — я посмотрел на девочку лет пяти. Она держала за руку, как я понял, своего отца и показывала на меня пальцем.

— Ты права, моё солнышко. Пойдём, нам незачем здесь находиться.

— Нет, папа! — дернула она рукой. — Купи его мне!

— Дочь, но зачем тебе этот мальчик? Он слаб! В его возрасте цвет волос мог стать таким только если он был сильно травмирован. Неизвестно сколько он проживёт.

К их диалогу присоединился торгаш.

— Вы зря волнуетесь! Эти рабы одарённые. А тот, что понравился вашей замечательной дочери, целитель!

Отец девочки более внимательно посмотрел на меня, и стал, как и все покупатели, осматривать меня. Я снова почувствовал себя вещью! Но нам запретили выказывать отвращения, когда нас осматривают. Вообще на нас наложили множество запретов. Мы не могли сбежать, навредить, просить о помощи, жаловаться и сообщать откуда мы родом. На большинство вопросов, был один ответ: «как пожелает господин».