Доля поднялся наверх и подошёл к боевому товарищу, трясущемуся, словно лист на ветру. Парень помог снять зимнюю униформу охранника и огромные валенки. После чего, всё надел на себя. Он натянул мягкую обувь прямо на сапоги, а тулуп на комбинезон, под которым находилось бельё, телогрейка и ватные брюки.

Затем, стащил свой шлемофон, сунул за пазуху, а вместо него, нахлобучил на голову шапку с опущенными большими ушами. Парень почувствовал себя так, словно его завернули в одеяло из ваты огромных размеров, и сказал сам себе:

– «Как я смогу защитить от нападения фрицев состав, если ничего я не слышу и не могу даже быстро повернуться к врагу? Да и жарко мне будет, в такой плотной тяжёлой одежде!»

Потоптавшись на месте, Доля глянул туда, где был западный фронт, и увидел дымы паровозов, уходящие в небо, словно столбы. Судя по этой картине, перед ними спешили десятки войсковых эшелонов.

Навстречу, один за другим, катились составы, состоящие из открытых платформ. Все они оказались заставлены разномастными ящиками. Среди них часто мелькали «теплушки». Над трубами горящих «буржуек» вился лёгкий парок.

– «Эвакуируют заводы из прифронтовой полосы. – понял молодой человек: – Везут в тыл оборудование вместе с рабочими, инженерами и их любимыми семьями».

Скоро остановка закончилась. Колеса застучали на стыках, и Доля вдруг понял, что сильно ошибся в расчётах. Небольшой ветерок, который был еле заметен на станции, на большом перегоне ощущался намного сильнее. Температура держалась чуть выше ноля, но вокруг расстилались поля, плотно покрытые крупитчатым снегом. Отовсюду веяло холодком, и чем быстрее летел их состав, тем крепче становился мороз.

Оставалось только одно, укрыться от потока встречного холодного воздуха. Стараясь не свалиться с платформы, Доля устремился вперёд и подошёл к ближайшёй «Матильде». Он встал перед люком механика так, чтобы башня его защищала от ветра.

Дрожащими от холода пальцами боец завязал тесёмки на шапке, поднял воротник у тулупа и натянул толстые рукавицы на овчинном меху, Он вжал голову в плечи, обхватил тело руками и прислонился спиною к броне.

В таком положении, дуло не так чтобы сильно. Стало немного теплее, но уснуть он совсем не боялся. Во-первых, его уже била трясучка. Во-вторых, пути были очень изношены. Платформу нещадно качало и дёргало в разные стороны. Тут поневоле не закроешь глаза. Главное, устоять на положенном месте и не свалиться на землю от очередного толчка.

Сколько он дрожал на посту, Доля не знал. Часов у него никогда не имелось, а рассмотреть те куранты, что висели на пролетающих станциях, молодой человек не сумел. К тому же, наверняка, они все стояли. Почти целый год, как некому было их починить.

Наконец, поезд затормозил. Появился разводящий старлей, а вместе с ним другой часовой. Дрожа всем своим телом, Доля немедленно сдал тёплую форму и пост. Он спрыгнул на землю и, едва двигая замёрзшими мышцами, побрёл к своей тесной «теплушке».

Забравшись в вагон, он подошёл к круглой «буржуйке» и сел на пустой ящик из-под оружия, который использовали, как табурет. Механик протянул все конечности к раскалённой печурке и начал греть замёрзшие руки и ноги.

– «А как же ребята несли караул в декабре, когда они ехали на защиту Москву? – трясясь от сильного холода, сказал он себе: – Ведь тогда там стояли морозы под сорок! Да и в танке в такую погоду усидеть невозможно».

Парень немного согрелся и ощутил, что его одолевает дремота. Доля встал с низкого ящика, забрался на третий ярус настила, растянулся на досках и крепко уснул.

После этого, всё вошло в привычную норму. Потянулись серые будни, похожие один на другой, как патроны в обойме. Свободные дни сменялись нарядами разного рода: нужно было стоять в карауле, работать дневальным в тёплушке, или подсобником в кухне.

Поезд добрался до города под названьем Ковров, но вместо того, чтобы двинуться дальше, свернул на север к Иваново. Там он попал на параллельную ветку и вновь устремился на запад. Оказавшись в Загорске, состав не свернул в левую сторону, а направился прямо.

Кто-то из знающих пожилых мужиков посмотрел на названия пролетавших мимо маленьких станций и глухо сказал: – Едем в обход нашей столицы. Видать, все пути забиты войсками, вот нас и пустили кружною дорогой.

– «Жаль, что не удастся взглянуть на главный город страны. – расстроился Доля: – Когда, ещё рядом окажешься с ним?»

Эшелон подъезжал к линии фронта, и чем ближе он к ней подбирался, тем осторожней и медленнее катился вперёд. Скоро он двигался не быстрей пешехода. Всё чаще делались остановки в пути, которые продолжались по паре часов.