На ее удачу, интерес Батрака к ребенку был не слишком велик. Знатный наш археолог являлся только тогда, когда это было ему удобно, то есть не чаще двух раз в год. А когда Рэдж исполнилось десять лет, он и вовсе сгинул в очередной экспедиции. Подробностей его дочь не знала, и я, соответственно, тоже. Я и не интересовался, мне честно и искренне плевать на подобных персонажей.

А вот Рэдж была другой, у нее на предмет папаши оформился пунктик. Самое смешное здесь то, что Батрак, вероятнее всего, потерял бы к дочери интерес естественным путем. Она развлекала его, пока была забавной живой игрушкой. Но подростковые проблемы он бы вряд ли выдержал, оно ему надо? Они с Рэдж, у которой характер был тоже не самый простой, в итоге поссорились бы, жизнерадостно прокляли друг друга и пошли своими дорогами.

Однако, исчезнув, он превратил себя в героя, таинственный и мистический образ. Насколько мне известно, Рэдж украдкой разыскивала его годами. Украдкой – потому что это здорово обижало ее мать. Тетя Оля считала, что таким образом Рэдж показывает: не хватило ей в детстве любви, не может один родитель дать столько же, сколько два. Как по мне, она придумывала лишнего. Бедой Рэдж было слишком активное воображение, которое рисовало ей сказочного отца, только и всего. Но Батрак не находился, и ситуация оставалась стабильной.

После смерти матери Рэдж занялась поисками с удвоенным энтузиазмом. Я держал нейтралитет… Ну, насколько я вообще на это способен. С периодичностью где-то раз в месяц я сообщал ей, что искать его – тупейшая идея, однако активно не мешал. Мне казалось, что это и не нужно, что если Батрак не высунул мордочку из укрытия за без малого девятнадцать лет, то и нет его больше в мире.

Недавно ситуация пошла по неприятному пути. Частный детектив, не первый год подсасывавший деньги из нашего семейного бюджета, вдруг обнаружил на фото из какого-то горнолыжного курорта человека, похожего на Арсения Батрака. Ну, знаете, как следователи говорят – «жидкость, похожая на воду». С Батраком была примерно та же история: дядька на фото был похож на него, однако никто бы не поручился, что это действительно он.

И вот тогда под хвостом у Рэдж полыхнул энтузиазм. С моей точки зрения, всю эту ситуацию можно было описать словами «И чё?». Ну, нашелся. Ну, живой. Дальше-то что? Если это действительно он, очевидно, что он не бедствует. Что мешало ему самому отыскать дочь за эти девятнадцать лет? А если она ему не нужна, зачем навязываться?

С точки зрения Рэдж, все обстояло несколько иначе. Светлый образ Батрака был скитальцем, чуть ли не святым. Девятнадцать лет назад с ним случилось нечто настолько ужасное, что он просто не мог вернуться к любимой дочурке. Никак – ни ползком, ни крабиком. Поэтому сейчас он боится подойти к ней и попросить прощения, так что она должна сама найти его и объяснить, что она не держит зла.

– Тебя не смущает, что рожа у него откормленная и одет он, прямо скажем, не в обноски? – бушевал тогда я.

– Это все поверхностное, оно никак не отражает, что у него на душе! – парировала Рэдж.

Я не мог остановить ее, не запирать же ее в кладовке, в самом деле! Но свой протест я выразил тем, что отказался ее сопровождать. Прямо так я об этом не заявил, сослался на тренировки, которые действительно были. Однако мы оба знали, что я отменил бы тренировки, если бы хотел уехать с ней.

Я был уверен, что все закончится очень быстро. Она найдет Батрака, если это действительно он, получит свой ушат презрения и вернется с долгожданной мыслью о том, что он просто старый мудак. Сама Рэдж видела ситуацию скорее в розовых оттенках, но тоже не собиралась задерживаться надолго. По ее плану они с Батраком должны были встретиться в каком-нибудь уютном кафе (думаю, на этом моменте она воображала ветер в волосах и лепестки сакуры в воздухе), порыдать друг у друга на плече и разойтись с обещанием звонить и писать. Ни она, ни я и мысли не допускали, что не будем вместе на ее день рождения.

А потом был внезапно отключенный телефон.

И труп старухи на железном столе.

Теперь мне предстояло вернуться к моменту ее отъезда и пройти самостоятельно тот путь, который я мог бы пройти с ней. Что еще мне оставалось? Я уже попробовал жить без нее, и жизнь эта стала лишь угасающей пародией. А если так, нужно пробовать нечто иное.

Нельзя сказать, что расследование смерти Рэдж было завершено. Куда там! Ее смерть и все, что стало с ее телом, спровоцировали слишком большую шумиху. Думаю, там всякие эксперты будут не один год совещаться и переливать из пустого в порожнее. Но меня это не касалось. Я рассказал все, что знал, и это вряд ли могло по-настоящему помочь им. Да и они бы мне не помогли – я чувствовал, что они далеки от верного пути и ни хрена они не поймут.

Я, возможно, тоже ни хрена не пойму, время покажет, так хоть попытаюсь! Какого-то конкретного плана у меня не было, я никогда не увлекался детективами. Я решил просто проходить этот путь по одному шагу – не заглядывая слишком далеко. Для начала я взял отпуск на неопределенное время. Мне не стали отказывать, все равно из меня работник в таком состоянии не ахти. Спросили только:

– Когда вернешься, Ник?

А я знаю? Я ж не уверен даже, что вернусь. Но об этом трепаться пока рано… Я не терял надежды, что все каким-то образом наладится само собой. Смогло же оно само собой рассыпаться!