Викинг устремился к выходу. Оборотень, пробившись сквозь толпу, подошел к сцене и застыл, как вкопанный: там не было ни молодого вампира, ни принцессы.

– Сэр, положите оружие, - донесся до него голос одного из охранников.
– Мы не против полиции в этих стенах, но наши правила вы знаете.

Лоран продолжал оглядывать столики в поисках знакомой пары. Люди, темные эльфы, вакханки, вампиры. Ни следа рыцаря и прекрасной дамы. За спиной грохнул выстрел, потом - еще один. Звон разбивающегося стекла перекрыли женские вопли. Оборотень вновь растолкал гостей, на этот раз, менее вежливо, и вылетел на улицу.

– Их нигде нет, - сообщил он викингу, который околачивался возле машины.
– Буквально испарились, мать твою!

– Ушли через черный выход?
– предположил Улаф.

– Вряд ли. Он заперт, охранники дежурят и снаружи, и внутри. Скорее всего, они еще в клубе. Либо в толпе, либо поднялись на второй этаж.

Вдалеке послышался вой полицейских сирен. Через минуту к ним присоединилась сирена «скорой». Вампир зло сплюнул.

– Не хватало нам только дачи свидетельских показаний, особенно если там пристрелили копа.

– Что-нибудь более конструктивное вроде «у нас есть план, волчонок»?

– Остановимся в паре кварталов отсюда, - подумав, решил Улаф.
– Клуб находится в тупике, надо встать чуть дальше. Если копы спросят, скажем, что ехали в «Девять сов», это неподалеку, но загорелся индикатор температуры двигателя, и мы решили остановиться. Отсюда увидим все выезжающие машины.

– Полиция поставит всюду посты, - с сомнением покачал головой Лоран.
– Разве что если они успеют выехать в ближайшие десять минут. Или уйдут пешком.

Викинг задумчиво потер подбородок.

– Пешком могут, - подтвердил он.
– Садись в машину и действуй по плану, волчонок. А я покараулю в переулках. Если кого поймаю, приведу. Встретимся в семь утра в баре «Дым и зеркала». Там дурацкая вывеска с джинном, не пропустишь. А если потеряешься, то можешь спросить кого-нибудь - место известное.
– Он заулыбался.
– Прямо как в старые добрые времена, да?

– Да, - вздохнул Лоран.
– Кто-то ввязался в неприятности, а нам расхлебывать.

– Выше нос, волчонок. Никуда она от нас не денется.

– Не зови меня волчонком.

– Как скажешь, волчонок. Завтраком сегодня угощаю я!

Ночь с 22 на 23 марта 1996 года

Треверберг

– … а потом он мне говорит: душечка, вы не сдали промежуточный экзамен по макроэкономике. На следующей неделе - последний тест. Если не наберете проходной балл, то я не смогу допустить вас к сессии. А я ему: но я ведь не дотянула только на два балла! Макроэкономика - сложный предмет! Неужели нельзя пойти мне навстречу? А он мне: душечка, вы сдаете экзамен в пятый раз. Вообще-то, в седьмой! Профессора порой бывают такими рассеянными!

Худющая девица с фиолетовыми волосами тяжело вздохнула и погладила змею, обернувшуюся вокруг ее шеи, по голове. Такси вот уже минут тридцать стояло в мертвой «пробке» на центральном шоссе. На часах - почти полночь, но все пять полос забиты наглухо. В такие моменты Линда ненавидела современный мир. Где те времена, когда можно было сесть на лошадь и ускакать в закат?..

– Да, мэм, с людьми науки такое случается, - согласилась вампирша. Болтовня девицы была невыносима, а сигналившие со всех сторон водители пробуждали желание убивать.

– Ой, у вас такая удобная машина! И сиденья кожаные. Надеюсь, это искусственная кожа? Сэмми бы не одобрила натуральную.

– Искусственная, мэм, - подтвердила Линда, украдкой глянув на свои кожаные сапоги.

– Это славно!
– обрадовалась девица.
– Хорошо, когда умеешь водить машину. Сел за руль - и вот ты уже в супермаркете. Загрузил пакеты в машину - и дома. Справился за час. На автобусе - другое дело. Пока дождешься… да еще и сумки таскать. Лучше на метро, проездные дешевле. Но я не люблю спускаться под землю. Там страшно. На станциях много света, но я-то знаю, что некоторые из них под землей! Сэмми тоже не любит метро. Пару раз нас с ней туда не пустили, и она обижена на охранников.

Час на машине до супермаркета и обратно? Разве что в том случае, если ты живешь в пяти минутах ходьбы от филиала «Полной корзины». Линда сняла с пластикового крючка рацию.

– Центральная, это двадцать седьмой. Что за хрень творится на главном шоссе? Кто-то решил поставить рекорд «самая чудовищная в мире «пробка»? У меня радио не пашет, даже новости послушать не могу.

– Не кипятись, двадцать седьмой, - ответил голос дежурного, пробивающийся сквозь помехи.
– Авария возле Первого моста. Трое пострадавших, включая мотоциклиста, который за каким-то чертом ехал по встречной.