— У тебя интересная магия, — не стал ходить вокруг да около Феликса. — Как раз такая, что сможет помочь его выкрасть.

Я расхохоталась. Громко и истерично.

Да за что мне всё это? Точнее, эти… Оборотни проклятые.

— На воровство меня подписать хотите? — я всё-таки уточнила. — Да я лучше голой прогуляюсь до дворцовых ворот.

Выплюнула слова. Вот же… Им явно плевать на меня, раз предлагают такое. Если нас поймают, то их, скорее всего, даже в тюрьму не посадят. А меня, простую смертную, отправят на рудники. Да я скорее стану шлюхой, чем рискну отправиться на рудники.

Лица близнецов вдруг стали серьёзными, даже угрожающими: черты лица заострились и волчьи сущности были отчётливо видны.

— Ты не можешь отказаться, — внёс существенное уточнение Алекс.

— Это, как ты могла догадаться, не только плата за платье, но и искупление вины за тот спор.

Сердце ухнуло вниз и обратно. Я очень надеялась, что до шантажа не дойдёт, но всё-таки не обошлось.

Вот только здравый смысл заставлял сопротивляться до последнего.

— У вас не нашлось идей получше как мне отомстить? — фыркнула я.

— Мы гарантируем, что тебе не грозит каторга на рудниках.

— Никакого наказания не будет.

— Потому что нас не поймают.

— Ну а если всё-таки… — Феликс всплеснул руками. Он явно в собственных, и брата, силах был уверен. — Мы сможем тебя защитить.

На удивление, в это заверение, попахивающие тщеславием, я поверила.

Вот только соглашаться я не спешила. Было бы странно не терзайся я сомнениями.

Мне нужны были деньги на учёбу. И работая в салоне "Эржабет Бат", я постоянно имела доступ к крупным суммам. Но у меня ни разу даже мысли не возникло добыть средства на обучение таким лёгким способом как воровство.

Нервно закусила губу борясь с собой. Если участие в этом деле поможет избавиться мне от близнецов, и сохранить в тайне магию, об этом точно стоит подумать.

— Я так и думал, что это будет сложнее, — притворно устало вздохнул Феликс, откинулся на мягкую спинку сидения и заложил руки под голову. — Помимо того, что мы забудем о том инциденте, платим пять тысяч.

От неожиданности я даже потеряла дар речи.

Деньги? Целая куча денег. Намного больше, чем мне надо!

Слишком заманчиво.

Вот только желание соглашаться стало ещё меньше. Внезапно я поняла, что не хочу, чтобы эти двое видели во мне простушку, для которой деньги никогда лишними не будут. Хотелось поступить как благородная леди, которую не купить золотыми монетами. Гордо задрать голову и высмеять их предложение.

Но именно из-за этого глупого желания я согласилась.

— Идёт, — протянула ладонь сначала Феликсу, оборотень охотно сжал мою руку и не спешил отпускать. — Но с одним условием.

— Каким? — насторожился Алекс.

— После… “дела” вы исчезаете из моей жизни.

Братья посмотрели друг на друга. Провели молчаливый диалог, и Феликс ответил за двоих.

— По рукам, — сказал он, тряхнув нашими сцепленными ладонями.

Я не должна забывать о своём месте.

Иначе будет так же больно, как с Ренделом. Даже в два раза больнее.

Глава 7.

Чуть позже экипаж остановился на одной из торговых улиц. Вечером было оживлённо и шумно. Феликс ушёл раздобыть мне одежду, и мы остались с Алексом вдвоём.

Этот оборотень отличался своей уравновешенностью и скромностью. И был не так словоохотлив, как брат. А ещё он оказался умён и проницателен.

— Зачем тебе деньги, Мари?

Я старалась не рассматривать Алекса, пока отсутствовал его брат, но не выходило. И поймав один из моих осторожных взглядов из-под ресниц, Алекс и задал свой вопрос. С некоторой ленцой как у брата, но в гораздо меньшей степени. Его вопрос больше отдавал научным любопытством. Будто он разгадал во мне какую-то тайну и сейчас желал услышать подтверждение.

— Всем нужны деньги, — повела голым плечом, с которого сполз сюртук. Только сейчас заметила, что вещь эта принадлежала Алексу. Сам он остался в белой рубашке и жилете.

— Ты не из семьи, бедняков которые последние корки хлеба с солью доедают. Могла бы сидеть дома.

— Родители считают, что труд благотворно влияет на характер.

— Но ты работала не ради этого, — настоял на своих выводах Алекс, едва заметно улыбаясь.

— Предположим, — не стала я отпираться. — Тебе-то какое дело?