– - Разумеется, никто меня так не зовет. Я привыкла к имени Тина.

– - Ну что ж, ридганда Тина, -- улыбнулась Нариз, -- а мое имя вы уже знаете. Пожалуй, кроме нескольких отремонтированных комнат, очень похожих на ту, где ночевали вы с мужем, мне больше похвастаться и нечем. Разве что, вам будет любопытно взглянуть на мастерскую?

– - У вас есть какое-то свое производство прямо в замке?

– - Да. Ничего сложного. Просто в одной из деревень мужа разводят гусей. И чтобы занять работой селянок зимой, я придумала устроить небольшую мастерскую. Из пуха делают подушки. Для кресел, диванчиков, да даже для дорожных экипажей. А здесь, в замке, на них шьют съемные чехлы и украшают их вышивкой. Сейчас там работает уже десять мастериц и у каждой по одной-две ученицы. Желаете взглянуть?

– - С удовольствием!

– - Тогда стоит надеть накидки – мастерская в соседней башне.

Когда ридганда Тина пошла в свою комнату одеваться, Нариз задумчиво глянула ей в след. Было в девушке что-то необычное. Если с утра в начале беседы ей было просто любопытно, то сейчас она явно что-то обдумывала. И похоже, эта мысль Тину беспокоила.

«Может быть, она волнуется о муже? Да, нет, мы же проходили через трапезную, и она видела, что мужчины по-прежнему увлечены тиронгом. Тогда что бы это могло быть?» – Нариз возвращалась из башни, кутаясь в теплую шаль. Ридганда Тина уже ожидала ее.

Долго шли по неотапливаемому коридору, кутаясь в накидки от гуляющих по нежилой части сквозняков. Шли молча. Заброшенная часть замка не располагала к дружеской беседе и подавляла своими размерами. Говорить здесь совершенно не хотелось.

Наконец добрались до башни, где Нариз устроила мастерскую. На первом этаже располагалась кухня и столовая для работниц. И четыре довольно больших спальни.

Нариз с удовольствием объясняла гостье, как ремонтировали трубы от каминов и печей, проведя их так, чтобы они отапливали мастерскую.

– - Вот поэтому и женщин я собрала уже ближе к зиме – слишком долго провозились с отоплением.

Ридганда Тина слушала по-прежнему внимательно. Но, похоже, та мысль, что мучала ее, так и не пропала. Куда-то делась легкость общения, и Нариз несколько раз ловила на себе странные взгляды девушки – казалось, Тина всматривается в нее, пытаясь найти какие-то знакомые черты. Так смотрят на старых друзей, которых не видели много-много лет. Как бы пытаясь понять – я не ошибся? Это действительно ты?

Поднялись на второй этаж, Нариз распахнула дверь, пропуская гостью. И махнула рукой женщинам:

– - Сидите, сидите.

Эта башня была квадратной, и мастерская представляла собой достаточно большую прямоугольную комнату. Ридганда Тина с интересом осматривала потрескивающий дровами камин, две кирпичных колонны – те самые трубы с нижних этажей, которые дополнительно прогревали это помещение, притихшую стайку девочек-подростков, сидящих на широких скамейках с удобными спинками и занятых кто наматыванием ниток, кто лоскутами ткани, на которых они делали свои ученические работы.

Самым необычным, с ее точки зрения, были рабочие места мастериц. Несколько длинных, довольно широких столов, за которыми сидели женщины, освещались необычным способом. По левую руку от каждой из них лежал спил дерева толщиной в два-три пальца, в край спила крепилась толстенная медная проволока, заканчивающаяся медным же колпачком, откуда бил луч довольно яркого света.

– - Какие удобные и интересные настольные лампы, -- сказала Тина, внимательно глядя хозяйке в глаза.

Нариз с удовольствием подтвердила:

– - Да, они действительно удобные… -- и замолчала не договорив. Что-то показалось ей в этих коротких словах странным.

И она не сразу поняла, что и вопрос Тины и ее, Нариз, ответ прозвучали на русском языке…

Нариз слабо охнула, схватила девушку за руку и стиснув так, что могли остаться синяки, спросила:

– - Ты… Ты кто? Ты оттуда? Из нашего мира?

Пусть вопрос и прозвучал довольно бестолково, но Тина судорожно кивала головой, смаргивая слезы на глазах и подтверждая, что да, именно оттуда.

– - Пойдем, пойдем скорее отсюда, -- Нариз нетерпеливо подталкивала ее к дверям.

Пусть никто в этой комнате и не понимал их речь, но у нее был миллион вопросов, и разговаривать на глазах у чужих людей было решительно невозможно.

Уже в холодном коридоре, не выдержав, девушки обнялись со странной смесью восхищения, восторга и некоторого испуга. Судьба, которая подарила им вторую жизнь, сделала удивительный кульбит. Сейчас каждая из них ощущала вторую самым родным и близким человеком.