Просыпаюсь от нежного касания пальцев к моей щеке. Я и не заметила, как задремала.

– Просыпайся, малышка.

Оглядываюсь по сторонам. На улице все еще темно. Значит спала я недолго. Поворачиваю голову и любуюсь гордым и красивым, профилем своего парня, не в силах сдержать счастливую улыбку.

– Мне не хотелось тебя будить, но боюсь, если ты проспишь еще немного, то твой кофе остынет. – Он протягивает бумажный стаканчик с горячим напитком. Подношу его к лицу, с блаженством вдыхая аромат. – Не знал, какой ты любишь, поэтому взял тебе на свой вкус: капучино с миндальным сиропом.

– Спасибо. Еще ни разу такой ни пробовала. – Делаю маленький глоток, обжигая губы. Вкус необычный, с легкой горчинкой, но мне нравится. Даже больше, чем с корицей. – Вкусно. – Плечи Глеба расслабляются, а уголок красивых губ приподнимается.

«Он что, переживал, что мне не понравится кофе?»

– Давай выпьем его на свежем воздухе?

– Хорошо. Давай.

Глеб выходит первым, чтобы открыть дверь с моей стороны. Затем протягивает руку помогая мне выбраться из его BMW.

– Знаешь, Грачевский, если я скажу кому-нибудь в нашем лицее, что тот самый Грач из троицы Г.М.О. умеет быть джентльменом, мне же никто не поверит.

Глеб ухмыляется. И вижу игривые искорки в его серо-синих глазах.

– И правильно сделают. – Смотрит с высоты своего роста, кладет одну руку на мою талию, слегка сокращая расстояние между нами. – Потому что Грач никогда не будет джентльменом.

Я приподнимаю брови, наигранно показывая свое сомнение.

– Разве?

– Да. Грачу - не свойственно любить и проявлять слабость. – С серьезным лицом говорит он. И видя мое замешательство, его губы расплываются в улыбке. – А вот Глеб Грачевский для своей любимой девочки может быть кем угодно. Поэтому, Юль, никогда не называй меня больше так.
– Прижимается своим лбом к моему. – Кто угодно, только не ты. Для тебя я всегда буду только собой... – Касается губами моего лба, затем резко отстраняется, открывая заднюю дверь машины и забирая оттуда бумажные пакеты с едой. Обходит меня и кладет их на капот.

Я ежусь от перепада температуры, пытаясь переварить услышанное.

– Так значит, я была права, когда говорила, что у тебя раздвоение личности?

– Отчасти. – Направляется к багажнику, берет оттуда плед и кутает меня в него.

– Расскажешь? Или продолжишь и дальше меня пугать? – Глеб смеется, а затем настойчиво целует, зажимая мое тело между собой и холодным металлом. Отстраняюсь. И даже упираюсь одной рукой в грудь парня. – Грачевский, даже не пытайся отвлечь и уйти от объяснений. Сказал А - говори и Б.

– А тебе и в правду интересно?

– Разумеется, мне интересно все, что касается моего парня. Вдруг я с психом встречаюсь?

– А вдруг это действительно так? Что будешь делать? – Издевательским тоном парирует он.

– Ну-у тогда мне придется лепить из себя подобие Харли Квинн, чтобы соответствовать своему парню.

– Ладно, расскажу. Но только сначала давай перекусим.

Оглядываюсь по сторонам. Мы вроде как на какой-то горе, и с одной стороны от нас находится лес. Но дорога здесь заасфальтирована. Прохожу дальше и понимаю, что мы находимся на смотровой площадке с просто обалденным видом на город. Даже не могу передать словами, насколько тут красиво. Пусть время уже под утро, но все же зимой светает достаточно поздно. Поэтому город у подножья горы напоминает Млечный путь. От восторга перехватывает дыхание, а когда вижу сотни замочков и ленточек на ограждении, понимаю, где именно мы находимся. А в голове звучат слова Глеба:

«… - А еще безумно красиво на «Сопке Влюбленных», особенно ночью. Там есть отличная смотровая площадка с видом на город. Ты уже была там?

– Нет. А почему называется «Сопка Влюблённых»?

– Я точно не знаю, почему так называется то место. Возможно потому, что во время свадеб там принято вешать замочки, а ключи от них бросать в низ с той самой Сопки. Но это лишь мое предположение. А вообще, если захочешь, то как-нибудь я могу отвести тебя туда, и ты своими глазами все увидишь…»

– Глеб, это же ведь «Сопка Влюблённых»?

– Она самая.

Поверить не могу, он все-таки привез меня сюда.

– Как же здесь красиво. – Я не могу сдержать своего восторга, а он забирает из рук стаканчик с кофе, ставя его на крышу автомобиля. Обнимает меня со спины, опустив голову на мое плечо. И несколько минут мы стоим молча, любуясь видом.

– Когда мне хреново или же просто хочется побыть одному, всегда приезжаю в это место. А сегодня мне захотелось побывать здесь вдвоем. Тем более однажды я обещал привести тебя сюда. Знаешь, Юлька, а может все-таки наконец-то поедим. Ведь нам никто не запрещает любоваться видом и наполнять при этом свои желудки. Не знаю как ты, а я вот очень хочу есть.

– Грачевский, умеешь ты испортить всю романтику.

– А кто сказал тебе, что я романтик? – Он влаживает мне в руки один из бумажных пакетов.

Мы едим, оперевшись на машину, встречая рассвет. Смеемся, дурачимся, шутим, кормим с рук друг друга картошкой фри.

Потом я собираю в пакеты весь мусор и закидываю их в машину, чтобы выкинуть по дороге домой. Потому что здесь нет ни одной урны. Беру свой стаканчик с уже прохладным напитком и усаживаюсь на капот.

– Можно? – Грачевский достаёт из кармана пачку сигарет. И, получив мой кивок, подкуривается. Обычно Глеб старается не курить в моем присутствии и даже обещал бросить. Хотя я ему и не запрещаю это делать. Мне даже нравится, когда запах табака смешивается с его парфюмом.