Однажды юная Мери открывает в себе дар. Она может создавать миры силой воображения и путешествовать по ним. Она встречает настоящего героя, как же без него! И на нее лавиной рушатся приключения!
Ведь миллионы миров перед ней. Мрачный, умирающий мир Артерорие, Сказочная Колдения, где оживают все детские страхи и фантазии, потусторонняя грань для встреч с отцом.
Тысячи миров в каждом из нас.
Пролог
(9 лет назад)
Каждый день она рассказывает себе сказку.
Каждый…
Когда идет по тропинке между деревьями с мусорным ведром и солнце пляшет у нее в волосах и клубится вокруг.
Когда сидит в школе на нудных уроках и рисует картинки в учебнике рядом с иллюстрациями великих художников.
Когда ложиться спать и тушит ночник у изголовья и темнота обволакивает ее, словно мягкая мыльная пена.
Завтра. Я. Буду. Там.
В мире, который я создала.
Но ничего не меняется.
Дни проходят за днями сплошной серой стеной с яркими проблесками выдумок-видений.
Но ничего не меняется. Пока.
Услышь небо.
(Сейчас)
Я сидела на кровати, сжав руки и обхватив ими колени. Смутная тоска поселилась в моей груди, застряв комом в горле, подкатившись слезами к глазам.
– Я жду тебя,- прошептала я в тишину ночи.
Но не было ответа...
Я знала, что он все равно не слышит меня, но мне вдруг все-таки ветер донесет до него мой голос.
– Где ты?!!! – спросила я у ветра, бьющегося о стекло,- где ты?
– спросила я у неба, молчавшего в глубине моих глаз,- где ты?
– спросила я у тишины, обнимающей меня отчаянием.
Я знала, что никто не ответит мне.
Но в то же время я не могла не верить в то, что он придет.
Пусть я тысячу раз ошибалась, пусть я временами сомневалась в его существовании, пусть я часто проклинала эту жизнь за то, что в ней нет его…
Но я всегда верила в то, что он придет…
Утром я решила запечатлеть увиденное во сне в виде рисунка: медленно появлялись маленькая деревянная избушка, все ее внутреннее убранство. Это были две совершенно разных картины. Затем я принялась за лицо увиденного мной во сне незнакомца. Я подсознательно чувствовала, что он тот, кто мне нужен... больше жизни, больше воздуха, которым я дышу.
И вот он словно живой стоял передо мной - сурово сжатые розовые губы, высокий лоб, короткие русые прямые волосы, нос с горбинкой, тщательно прорисованные черты лица, и одежда - синие брюки из блестящей ткани и белая рубашка.
Но глаза никак не получались. Мне не удавалось вспомнить их цвет и воссоздать выражение.
Портрет был почти закончен.
Я смежила веки, и все исчезло для меня.
Я вспоминала. Я чувствовала. Я жила.
Я шла в сером мареве. Темное небо давило на меня. Страх окутывал меня, но я гасила его, внутри себя, боролась с ним, сжав зубы до дрожи.
Я должна была найти путь.
Но пути не было.
Я шла по серому асфальту и, наконец, заорав, рванула вперед…
Марево не кончалось, плавясь и перетекая.
И вдруг черное-черное, ослепительное солнце с белоснежной каймой по края выплыло из-за темной мглы.
Нежный свет трепетал вокруг него, как крылья, невесомые лоскутки.
Я остановилась и взглянула на него.
Оно слепило.
Передо мной стоял странный дом, без окон, с одной дверью.
Я толкнула дверь и вошла.
Я знала номер двери. Тринадцать.
Дверь открылась.
Он стоял посередине комнаты, и, вскинув на меня, знакомые до боли глаза, виденные мною миллионы раз во снах, сказал:
– Я ждал ... тебя.
– Я тоже, - с этими словами я подошла к нему вплотную, протянула к нему руки, обняла.
А он отвел дрогнувшими пальцами с моего лба непослушные, золотистые пряди, наклонился ко мне и ...
... Я проснулась
Следующей ночью я встала - захотелось выпить воды. Вставая погладила своего любимого котика по кличке Ангел. Ангел был весь беленький, и лишь кончик хвоста чернел, сливаясь с мглой.
Я опять увидела Его.
Было темно, лишь тонкие, лунные лучи чертили золотистые узоры на старом, потертом паркете и скользили по моим золотым волосам. Вдалеке прогрохотал трамвай, залаяли во тьме собаки, раздался визг убегающей от них кошки.