Рейгар с двенадцати лет, прямо после того злополучного заговора бывшего Малого совета, вернувшись из Драконьего Камня, проводил множество времени среди солдат, офицеров и командиров. Сам отдавал приказы и умел, если хотел, заставлять людей подчиняться.

Напудренный толстяк прокашлялся. Рейгар знал, что у Вариса в избытке особой, несколько извращённой хитрости, позволяющей сопротивляться вышестоящим, уходя от разговора, переводя тему или мастерски меняя её суть. Однако, если доходило до прямого противостояния, тут Паук был слабоват. Неудивительно, что отец так его ценит!

— Как освобождать короля? — переспросил Варис, — если переговоры с Дарклинами ни к чему не приведут, то осадить Сумеречный Дол, как того хочет лорд-десница.

— Так, осадим Сумеречный Дол. Хорошо. Но что потом?

— Через какое-то время у них закончится провизия. По крайней мере, мы так… предполагаем. Но если они по-прежнему не отдадут Его Величество, то… будет штурм.

— И кто же будет им командовать?

Рейгар выстреливал один вопрос за другим, как на допросе. Толстяк начинал выглядеть загнанным.

— В-вы, мой принц, — вытер он каплю пота со лба.

— А почему не Ланнистер?

— Такое решение… он не сможет принять его один. Под угрозой будет жизнь короля. Он не осмелится взять на себя его возможную смерть. Нужна поддержка. Ваша поддержка. И даже когда всё будет решено, вы уже проявили себя как выдающийся командующий…

— Так значит, все планы лорда Тайвина держатся на мне, не так ли?

— Д-да, Ваше Высочество…

— Так ответь же мне, дорогой мой Варис, с чего бы вдруг деснице вздумалось не приглашать меня — меня! — на свою встречу с лордами Королевских Земель?

Мастер над шептунами замедлил шаг, глядя на изукрашенные узорами ставни окон, мимо которых они проходили. Он ничего не ответил, только принялся заламывать руки.

Рейгар усмехнулся волчьей усмешкой.

— Ты ведь солгал только что, верно, Варис? Вопрос о том, следует ли мне присутствовать на встрече с лордами, даже не вставал, не так ли?

Паук вновь не ответил. Принц схватил его за плечи и заглянул ему в лицо.

— Может, мне стоит спросить об этом у самого Тайвина?

Варис какой-то миг смотрел ему в глаза, но потом отвёл взгляд.

— Нет, — ответил он. — Не стоит.

Рейгар разжал руки и вспотевшими ладонями расправил смявшееся шёлковое одеяние евнуха.

— Какую игру ты ведёшь а, Варис? Ты рассчитываешь, что задевая моё тщеславие, тебе удастся подтолкнуть меня к каким-то действиям против десницы? Правой руки короля, управляющей всем государством в его отсутствие? Ты пытаешься побудить меня к мятежу?!

Советник ужаснулся.

— Нет-нет, что вы! Я знаю, что я просто чужеземец, причём искалеченный. Я даже не смогу оставить после себя потомства. Не оставлю ничего! Мне остаётся лишь радоваться собственной жизни — той, что отмерена мне богами. Радоваться сладким плодам, которые вкушаю и великим людям, с которыми мне посчастливилось познакомиться. Я радуюсь даже тому — как ни трудно будет вам в это поверить, что мне удалось увидеть миг расцвета вашей славы! Но текущая ситуация с королём Эйрисом пугает меня. За время моей работы здесь, я смог остановить множество заговоров, как простых, так и гениально продуманных, но сейчас мне видится, что страна стоит на пороге глобальной войны! Я не желаю её допускать и хочу оставить своё наследие хотя бы тем, что сохраню мир в Вестеросе!

Рейгар был ошеломлён настолько, что напрочь забыл о своём гневе. Он предполагал, что инсинуации Вариса — простая проверка по просьбе Тайвина. Способ понять, можно ли с ним работать, не является ли принц таким же безумцем, как сам Эйрис, а потому соответственно и среагировал. Мысль о том, что толстый евнух мог действовать по собственной инициативе, даже не приходила ему в голову. За время работы его отца и Паука, они всегда казались разными воплощениями одной общей воли!

— Клянусь Семерыми богами, Варис… Неужто и ты решил сыграть в игру? И на чьей ты теперь стороне?

Мастер над шептунами покачал головой.

— Нет. Мне безразличны игры престолов. Мне и Железный Трон безразличен, если уж на то пошло. Вы, мой принц… вам этого не понять. Вы не представляете, что для мужчины значит — потерять часть себя. Я выпал из этой жизни. Но вместе с тем я отчётливо понимаю то, чего не видят другие и что такое жизнь на самом деле: лезвие ножа, такое же тонкое, как вдохи, которые её отмеряют. И глубину ей придаёт отнюдь не эмоции или память. Событий моей жизни, яркий и красочных, тёмных и ужасных, хватит на десятерых, и тем не менее, дни мои так же тонки и прозрачны, как промасленное полотно, которым бедняки затягивают окна в своих домах. Нет, глубину жизни придает будущее. Без будущего, без горизонта надежд или угроз, наша жизнь не имеет смысла. Только будущее действительно реально, Рейгар. А у меня будущего нет, если я ничего после себя не оставлю.

Принц фыркнул.

«Только будущее действительно реально», — задумался над словами евнуха Рейгар, — «похоже на девиз Моустаса. Только не говорите, что Варис и Арвинд теперь союзники?! Это его намёк? Или случайная оговорка?».

— Да всё я понимаю, Варис! Ты говоришь как истинный Таргариен. Как там сказал тот знаменитый эссоский бард Тимагор? «Каждый поступок начинается с заботы о собственной шкуре» — ну, или «своё будущее», вместо «каждого поступка», в твоём случае. Только вот, с другой стороны, я всегда считал, что то и другое взаимозаменяемо.