На мгновение Клаасу показалось, что он опоздал. Но затем мужчина услышал доносимые ветром крики и увидел среди бурного течения реки одинокий силуэт. Клаас прошёл через разрушенную стоянку к краю воды, ощущая под сандалиями похрустывание песка и гальки. На волнах светилась дорожка утреннего света. Кричали птицы, зависая в небе подобно далёким облакам.

Клаас смотрел, как порождённые течением волны бьются о нагое тело дотракийца.

— Сгорела! Обратилась в прах! — кричал дикарь и колотил по воде кулаками. — Почему, Ого?! Зачем ты бил её?! Кто мешал мне взять власти раньше?! «Небесный Клинок»? Далёкий ужас моего отца? Я мог всё изменить! Я мог…

Вдруг он застыл. Тёмные, даже в утреннем свете, воды быстрой, безымянной реки скрывали его тело почти до пояса, явно пытаясь сдвинуть с места, но не в силах совладать с этой задачей. Дрого повернул голову и Клаас увидел смуглое лицо, окаймлённое длинными прядями мокрых чёрных волос. Даже коса дотракийца была распущена. На его лице не отражалось никаких чувств.

Абсолютно никаких.

Дрого побрёл к берегу. Течение накатывалось на него, невесомое, словно дым.

— Я сделал всё, что ты просил! — крикнул дикарь, перекрывая шум реки. — Я опозорил самого себя, вступив в сговор с тобой и другими изнеженными женоподобными отбросами. Я предал своего кхала, мой кхаласар, мой народ…

Вода стекала по его широкой груди на поджарый живот и дальше, к паху. Течение окатило его смуглые бёдра, качнув мужское достоинство. Клаас отрешился от шума реки и сосредоточился на приближающемся варваре. На теле Дрого была дюжина едва-едва кровоточащих ран, но несмотря на них, сердце дотракийца явно билось ровно. Нехорошо… Что ещё? Бледная, возможно от холодной воды, кожа. Расслабленное лицо… Пустые, мёртвые глаза.

И Клаас осознал: «Я не могу читать этого человека».

Убийца не осознавал, что Дрого сделает в следующий миг, но почему-то медлил с первым ударом. Какое-то ощущение… предчувствие, интуиция шептали ему: «Подожди».

— Я сделал всё, чтобы она жила и была счастлива. Ради неё я даже оставил свою ненависть к «Небесному Клинку»…

Босые ноги прошлёпали по мокрому песку и гальке. Дрого остановился перед убийцей. Его рослая фигура блестела, залитая ярким, утренним светом.

— Я любил её.

«Он сломлен», — осознал Клаас.

Убийца отступил, достал меч и выставил его перед собой.

— На колени, — приказал он.

«Если он послушается…»

Дотракиец рухнул на колени, вытянул руки и провёл пальцами по песку. Он запрокинул лицо к небу, подставляя горло под удар. Позади бушевала река. Клаас недвижно стоял над ним.

«Что это, мой Бог? Жалость? — поймал убийца себя на странной мысли. — Нет, не жалость… Но что тогда?»

Он посмотрел на дотракийского воина: раненого, сломленного и униженного. Из какой тьмы пришло это чувство?

— Ну, бей! — выкрикнул Дрого.

Огромное тело, покрытое шрамами, как свежими, так и старыми, дрожало от ужаса и ликования. Но Клаас не шелохнулся.

«Он говорил, что отбросил свою ненависть к моему господину. Ради женщины. Причём её мнимая смерть — даже не подтверждённая! — так сломала его, что Дрого готов умереть здесь и сейчас».

— Убей меня! — крикнул дикарь так громко, что, казалось, колыхнул ближайшую траву.

Со сверхъестественной быстротой он схватил клинок Клааса и приставил острие к своему горлу.

— Убей! Убей!

— Нет, — сказал Клаас.

Что-то упало в реку, отчего поднялись брызги и ветер поднял их в воздух, осыпая холодными каплями двух мужчин, стоящих на берегу.

Подавшись вперёд, убийца осторожно высвободил клинок из хватки дотракийца, но Дрого схватил его за шею и повалил на песок. Меч упал на землю.

«Последняя проверка, — холодно подумал Клаас. — Если сейчас он не сорвётся и не попытается меня ударить…»

Незаметно от Дрого, диверсант привёл в действие свой нарукавный арбалет. На таком расстоянии болт пробьёт тело дикаря насквозь…

— Я любил её! — шепотом проговорил Дрого.

А потом приподнял Клааса на ноги и оттолкнул. Убийца отряхнул и поправил свой плащ, невольно продемонстрировав нарукавный арбалет. Дрого смотрел на него с надеждой и ужасом…

Клаас разрядил оружие, а потом подобрал свой клинок и убрал его в ножны.

Дотракиец качнулся назад и вскинул кулаки к голове. Он запустил пальцы в волосы и вцепился в них изо всех сил.

— Но ты же сказал! — исступлённо выкрикнул он, едва не вырывая свои длинные пряди. — Ты же говорил, что она выживет!

Клаас молча смотрел на него.

Можно найти и другую пользу. Всегда можно найти другую пользу…

— Дейнерис жива, Дрого. Жива и в полном порядке. Она ждёт тебя. Я пришёл сюда, чтобы привести тебя к ней.