Бежать по мягкой траве было удобно. Но спортивная подготовка даже поджарого оперативника уступала преследователям. Постепенно крепкие ребята, вопя и размахивая дубинками, настигали их.

— Приём, парни! — Где-то далеко отсюда сидел в безопасности невозмутимый Юшечкин.

— Сделай… Что-нибудь… Нас… сейчас… прибьют… — тяжело дыша, взмолился Виктор.

Инструктор пару минут молчал, видимо, вникая в обстановку и соображая, чем он может помочь.

— Я вас пока не могу отсюда вытащить, — порадовал он после размышлений. — Минут двадцать нужно на подготовку к следующему перемещению. Да и Бурлакова тут нет, судя по всему…

— Через… двадцать… минут… нам… каюк… — прохрипел Кудрявцев, ускоряясь, чтобы оторваться от преследователей.

— Придётся боевой социотрон применить, — задумчиво произнёс невидимый Юшечкин.

— Так применяй! — рявкнул задыхающийся Виктор, собирая последние силы для рывка и сожалея, что так и не начал бегать по утрам как планировал.

Улица неожиданно кончилась, и беглецы с задранными подолами выбежали на городскую площадь, больше похожую на лужайку, заросшую мелкой упругой травой. Здесь шёл какой-то праздник или фестиваль. Белоголовые юноши играли на гуслях и жалейках, а юные девчушки исполняли что-то вроде танца урожая: на них были огромные головные уборы со свисающими до пояса полями, изображающие снопы хлеба или стога сена. Кудрявцев подскочил к одной «копне», на бегу сорвал головной убор и напялил на себя. За ним этот трюк повторил и Виктор. Поднялись визг и суматоха. Преследователей-арийцев задержала не глупая маскировка напарников, а столпотворение, вызванное появлением чужаков.

Толкотня и суматоха позволили друзьям немного оторваться от преследователей и нырнуть в ближайший проулок, который уже по счёту. Добежав до середины, напарники остановились как вкопанные. В конце проулка их ждало новое препятствие — ещё один арийский патруль. В это время их преследователи, наконец, прорвались сквозь праздничную толпу и перекрыли начало проулка. В результате путешественники оказались зажатыми с двух сторон грозными преследователями, которые начали медленно двигаться к чужакам.

— Молись, Холодов! — посоветовал Кудрявцев, с трудом переводя дух, пятясь к забору и прижимаясь к нему спиной. — Хана нам пришла!

— А вот и не пришла! — раздался в ушах бодрый голос Юшечкина. — Смотрите, как работает боевой социотрон!

Виктор слышал об этом оружии, но никогда не видел его в действии. Социотрон находил в любом социуме критические точки и раздувал их до получения противоречий, тем самым разрывая общество на части. Это оружие использовалось для уничтожения паразитных или ошибочных альтерн. Но меморист не знал, что его можно использовать и в финитуме.

Путешественники, прижавшиеся к забору, с ужасом наблюдали, как к ним с двух сторон приближаются арийцы. Наверное, сейчас бы не помогла и смена обличья: в глазах преследователей, разгорячённых погоней, проглядывала жажда крови.

— Хватай их, Славомир! — крикнул командир первого отряда второму.

— Как бы не так, Милодар! — неожиданно ответил командир второго патруля и взмахнул дубинкой.

Милодар опешил:

— Что с тобой, брат мой славянский?! Неполноценных ловить не хочешь?

— Нет, это вы, уроды неполноценные! Ты и твои патрульные выродки! — неожиданно ответил Славомир.

— Бей их, ребята!! — воззвал он к своим легионерам.

— Да ты, никак, белены объелся, земляк? — Милодар даже дубинку выронил от изумления.

— Я тебе не земляк, ублюдок! — ответил Славомир десятнику. — Мы, кривичи — истинные арийцы, потомки ведов. А вы, словене — недочеловеки с толстыми носами и кривыми черепами. Всыпьте-ка им, парни!

Легионеры Славомира накинулись на бойцов Милодара, и между двумя разноплемёнными патрулями закипела битва, выявляющая, кто из них более ариец. Путешественники бочком, полируя забор спинами, прошмыгнули мимо свалки и бросились прочь.

К счастью, город был небольшим (наверное, в идеальном славянском мире родноверов вообще предпочитали сельские поселения или, в крайнем случае, небольшие торговые города), и друзья скоро выбежали на окраину и спрятались в заросшем рву, который, к счастью, уже не заполняли водой.

— Так им и надо! — злорадствовал, отдыхиваясь, оперативник. — Сейчас они помнут друг другу бока, гипербореи хреновы!

— Даже в националистическом монолите есть маленькая трещина, — сумничал Виктор. — Теперь кривичи будут бить словен, а вятичи гонять северян. Главное, чтобы наш умник Юшечкин не перестарался.

— А что случится? — равнодушно поинтересовался Кудрявцев.

— Ничего особенного. Просто противоречие ещё сильнее раздуется, кривичи поделятся на две группы — псковскую и полоцко-смоленскую — и начнут меж собой выяснять, у кого череп прямее. Арийцы, они такие — не могут без хорошей драки!

Серые облезлые здания с заклеенными газетами окнами, выщербленный тротуар, громко звучащий из невидимых репродукторов бравурный марш, вздымающиеся высоко в бурое небо прокопчённые трубы многочисленных заводов — вот что заметил Виктор сразу после погружения. Их на этот раз выбросило в подворотню мрачного облупленного жилого дома, поближе к улице, подальше от двора. Народу на улице было мало, как, впрочем, и в прошлых пропосах — Юшечкин при всех его недостатках умеет высаживать в относительно безлюдных местах. Казалось, что в этом мрачном мире не было красок: всё окружающее представлялось в чёрно-белых тонах.