Мужчина не ответил. Он, проведя путешественников между длинными рядами неструганых нар, подвёл их к обитой железом двери, возле которой стояла раскалённая печка-«буржуйка», застрекотал ключами и впустил напарников в комнату, набитую чистыми портянками и ящиками с мылом.

— Побудьте здесь пока, — шепнул спаситель. — А я разузнаю, что к чему.

Дверь каптёрки захлопнулась за неожиданным спасителем. Путешественники, оставшись вдвоём, перевели дух.

— Тебе не кажется, что мы в западне? — вполголоса спросил Кудрявцев, оглядывая помещение с прочными дверями и решётками на окнах. — Рожа у нашего спасителя больно подозрительная.

— Есть другие варианты спасения?

— Как вариант, пусть наш умник ещё раз социотрон применит.

— Не получится, — вдруг раздался в голове голос соглядатая Юшечкина. — Я за прошлый раз и так получил по башке: социотрон кучу энергии тратит. Мне объяснительную придётся писать.

— Самим прикажешь выпутываться?

— Через некоторое время я вас переброшу в другой пропос…

— Слушай, умник, — начал сердиться Кудрявцев, — мы вообще за Бурлаковым охотимся или ты нам решил экскурсию устроить по злачным местам финитума?

Юшечкин немного помолчал и ответил:

— Вы попали в антифинитум. Так уж получилось случайно… Тут Бурлакова точно нет.

— Антифинитум?

— Это антифинитум, — повторил инструктор и зачастил:

— Финитум — это конечная цель, то, чего хочет любая система. А антифинитум — это то, чего система не хочет, боится. Верующие бы назвали финитум — раем, а антифинитум — адом. У каждой социальной группы, и каждой твари есть свой рай, а всё остальное для неё ад…

— Это антикоммунизм, что ли? — уточнил Кудрявцев.

— Конечно! Думаешь, коммунисты мечтают о кривых домах и марширующих оборванцах?

— Чёрт их знает!.. — почесал в затылке оперативник. — Может, и мечтают.

Виктор хотел добавить к словам Юшечкина, что у каждой сущности есть свой «анти». У потенциариума есть антипотенциариум: хранилище невозможного, которое никогда не реализуется. Антимемориум — это то, что люди не помнят, а, возможно, и хранилище ложной памяти и иллюзорной реальности. А раз континуум — это форма существования бытия, то антиконтинуум — это небытие, ничто. Но меморист решил, что подобные рассуждения сейчас не к месту и вызовут лишь раздражение, и благоразумно промолчал. Кудрявцев обязательно скажет: «Про небытие и я могу рассуждать. Ты бы лучше придумал, что нам дальше делать, умник»

Пока меморист размышлял о природы бытия и небытия, деятельный оперативник обнаружил в каптёрке внутреннюю дверь, ведущую в соседнюю комнату. Заглянув туда, он тихонько вскрикнул от радости — смежная комната была заставлена стеллажами, на которых лежали новенькие робы. Кудрявцев схватил с края пару комплектов, вернулся к мемористу и швырнул ему на колени один из них:

— Переодевайся! А то пока нашего модельера дождёшься, можно и головы татуированной лишиться.

Виктор, сообразив что к чему, тоже обрадовался. Напарники мигом переоделись в робы и прикрыли вытатуированные свастики стандартными кепками. Нацистскую одежду и кепки, найденные на помойке, Кудрявцев отнёс в смежную комнату и запихал под стопку роб на самом дальнем стеллаже. Затем он снова начал оглядывать каптёрку, и судьба вторично улыбнулась ему. В каптёрке был стол с выдвижными ящиками, в которых хранились какие-то бумаги. Начав в них рыться, Евгений нашёл пачку незаполненных бланков с заголовком «Предписание о явке на работу». Откопав в ящике ручку, оперативник умостился за столом и шустро заполнил два бланка. На немой вопрос Холодова, он оптимистично ответил:

— Может, прокатит. На всякий случай.

Едва Кудрявцев успел закончить с бланками, за дверью каптёрки послышался тяжёлый топот, и раздался зычный голос.

— Дневальный! Где тебя черти носят?!

— Я здесь, товарищ дежурный по бригаде! — тут же откликнулся их недавний знакомый с щепками.

— Почему полы до сих пор не вымыты?

— За растопкой ходил, товарищ дежурный…

— Почему зубных щёток в умывальнике не хватает? — напирал властный голос.

— Петров себе одну забрал…

— Он, что, капиталист, собственник?! — негодовал незнакомец. — Забыл, что у нас при коммунизме всё общее, и зубные щётки тоже?! При коммунизме нет предметов личной гигиены, а есть предметы общей гигиены! Запомни это, боец!

Молчание в ответ. Наверное, дневальный усваивал полученную информацию о видах собственности при коммунизме.

— А где каптёрщик? — требовательно спросил невидимый дежурный по бригаде.

Путешественники напряглись. Глаза Кудрявцева заметались по помещению в поисках чего-нибудь увесистого, могущего послужить оружием.

— Уехал на центральный склад, — Своим ответом дневальный несколько успокоил путешественников. — Там для каптёрщиков субботник организовали.

— Ключи оставил от каптёрки? — настаивал дотошный дежурный по бригаде.

— Э… никак нет!

Напарники вздохнули и расслабились. Но тут же снова напряглись, когда дежурный спросил:

— Видеонаблюдение в каптёрке работает?

— Никак нет, товарищ дежурный. Отключено, — Путешественники поняли, что расслабляться пока рано: вдруг дежурный захочет лично убедиться, что внутри всё в порядке.