Шрифт:
– П..! П..! П..!
– вдруг закричал Намдаг-гуай.
– Ну-ка, тащите!
Выручил ковер, который Намдаг-гуай забрал из чистки, но забыл выложить дома. Подсунули его под колеса, машина зафырчала и вылезла. Вот уж ура так ура! Ковер, конечно, снова придется отдать в чистку.
– Ночуем в машине, - предупредил Намдаг-гуай.
– В темноте я по песку не поеду.
– Вот еще! Давай, поехали!
– вскинулся Сухэ. Он повел себя как избалованный ребенок. Нахмурился, пнул машину ногой, буркнул что-то злобное. Намдаг-гуай как будто не заметил. Расправил кресла, достал спальные мешки, куртки.
– Я буду спать на воздухе, - предложил Димка, сообразив, что ему предстояло лежать на рычагах переключения скоростей.
– Нет-нет, тут могут быть волки. Только в машине!
– Какие волки?
– Настоящие волки. С зубами. Р-р-р, вот такие, - объяснил Намдаг-гуай.
Сухэ развалился так, что Лене было никак не пристроиться, хоть полезай к Димке на рычаги. На удивление, все спали как убитые.
7.
В сомонном центре стали разыскивать старика Пурвэ, ламу Соднома, или хотя бы их детей и внуков, которые могли помнить про русскую экспедицию. Самый старый старикашка, которого нашли, бывший завбазой, только родился, когда в этих местах работали русские. Он что-то смутное слышал о костях динозавров. Но тут давно уже ничего такого не находили. Раньше да, было, а сейчас ничего нет.
– Ничего не знаю. Баяртай!
И так встретил их не только завбазой. Еще пара стариков вообще не захотели разговаривать. Приезжим были не рады. «Всё! Поехали к моему компану 24 , - сказал Намдаг-гуай.
– У него тут охотничье хозяйство».
Пэлжэ-ах пил кумыс, когда они зашли к нему в юрту. Он был толстый, страшный и веселый.
– За, сайн уу, Намдагаа! Эт кто такий? Русский? Оо, какой хорошенький маленький девочки-мальчики! Как Путин? Ви полюбляйте его? Ми русский помнит. Пить кумыс надо!
24
Жаргонное обозначение друга у монголов.
Пить кумыс было невозможно. Кислый. Терпкий. В нем плавали муравьи. Димка выпил три чашки. Зато пресный сыр был очень вкусный. Лена решила налечь на него.
Пэлжэ-ах и Намдаг-гуай закончили одну канистру и приступили ко второй. Сухэ спал в машине. У Димки расстроился живот. Лена вышла из юрты и стала смотреть на звезды.
8.
Наутро Пэлжэ-ах повез их туда, куда, как думала Лена, указывали дневники деда, и где русская экспедиция оставила зарытыми ящики с костями динозавров. У Димки болел живот. Сухэ дулся. Лене все нравилось.
– Так, здесь!
– сказал Пэлжэ-ах.
Лена и Димка начали копать.
– Не над!
– остановил их Пэлжэ-ах.
– Будем варить мясо! Потом сама копается, хэ-хэ.
Он разжег костер, установил казан, бросил туда огромные куски бараньего мяса.
– Но у нас не так много времени. Мы пока будем копать, а вы варите.
– Не над! Не над!
«Господи, когда я уже начну понимать монголов?» - подумала Лена. Димка повеселел после своего живота и пристроился к котлу с мясом. Ой, как оттуда вкусно пахло!
Вдали показался всадник. Молодой парень в шляпе. Подскакал, спешился. Узнал, что происходит, и уселся у котла. Второй всадник. Третий. Мясо кипело. Сообща выкопали большую четырехугольную яму. Это был монгольский способ копания ям в степи, поняла Лена.
Все было проверено по точному компасу. Сверено с записями, с описанием холмиков и впадин. Точно, здесь же! Нет, ничего не выкапывалось. Один песок. Парень в шляпе, его звали Доги, предложил: «Сейчас привезу Дорж-гуая. Он поможет», - и ускакал.
Дорж-гуай, маленький скрюченный старичок на очень-очень кривых ногах (таких кривых, что может быть, он был больной), выпил рюмку и заявил:
– Песчаные горки ничего не скажут. Они же кочуют, их ветер переносит с места на место. Ну-ка, налейте еще!
Глубокие знания кривоногого старичка вызвали уважение. Ему налили. Стали слушать.
Он взял палку и пошел, тыча ею в землю. Ходил-ходил-ходил. Долго. Все уже вернулись к котлу, стали потихоньку болтать. Одна Лена неутомимо бродила за старичком.
– Здесь копайте!
– наконец показал он.
– Откуда вы знаете, где копать, Дорж-гуай?
– В том месте, где когда-то копали, даже если прошло 50 лет, песок не такой плотный. Копайте.
Все дружно навалились. К ночи выкопали деревянный сундук. В нем были не кости, а книги.
9.
Книги были на старомонгольском и тибетском языках, большие и маленькие. Заботливо укутанные в ветхие тряпицы. Никто из присутствующих, даже глубокомудрый Дорж-гуай, не мог сказать, что это такое. Ясно, что очень ценное. Прямо дух захватывало.