– Я уверен, что вы слышали о госпоже Хорошевской, – сказал он – она министр просвещения в нашем правительстве, – занимается воспитанием нашего подрастающего поколения, правда иногда слишком уж рьяно. Право не знаю нужно ли это?

Аристов лениво рассмеялся. «Арнис» улыбнулась Хорошевской.

– Я рада познакомиться с достойным примером настоящего Понтийского патриота, – сказала вслух девушка, – о вас очень много говорят в последнее время.

– Желая поддерживать страну в порядке, ты поневоле оказываешься в центре внимания, – ответила Хорошевская, холодное выражение лица и сдержанность манер которой, говорили многое о чертах её характера.

– Это замечательные слова, – «Арнис» отсалютовала бокалом – в наш бурный век, нам так не хватает стабильности.

– Мы все на это уповаем, – кивнул Аристов, – как вам город, вы уже бывали в Ольвии, ранее?

– О нет, – улыбнулась «Арнис», – я здесь первый раз. Выступаю на семинаре Европейского института глобальных исследований.

– Я бы с удовольствием послушал бы ваш доклад – сказал Аристов – но, к сожалению, сплошная работа. Совещания, опыты, встречи с инвесторами. Не часто удается вот так пообщаться с коллегой, к тому же красивой женщиной.

Девушка пропустила ещё одну вежливую улыбку. Эх, школьные годы чудесные!

– Сочувствую, – сказала она, – жизнь очень коротка и нам не часто удается делать в ней то, что хочется. Но мы должны идти на жертвы ради будущего человечества.

– Ах как это верно, – отвечал Аристов и сразу же повернулся к Хорошевской, – кажется, Марианна, у меня появился соратник по идеализму.

Марианна ровно улыбнулась, но предпочла промолчать. Она вообще не вступала в диалог.

Тем моментом партия Вивальди закончилась и раздались вежливые, аристократичные аплодисменты. Девушка в чёрном вежливо поклонилась гостям и изящно подошла к тому углу, где стоял Аристов.

– А вот и вы, Анна Станиславовна, – широко, но немного натянуто улыбнулся доктор, – позвольте представить – хозяйка нашего вечера и чудесная скрипачка, – Анна Станиславовна Щербатова. Она одна из тех, кого можно назвать девушкой из хорошего общества. Такие люди так редки в наше проклятое время.

– Я весьма рада познакомится с вами, – сказала «Арнис», делая легкий кивок, – вы играли Вивальди, что весьма редко для скрипки, – она протянула руку.

– Я тоже рада знакомству, – сказала Анна, – я читала ваши статьи. Не могу сказать, что все понимаю, но в наше время поразительна такая любовь к гармонии и гуманизму.

В том, как она это сказала, «Арнис» не увидела того скрытого лицемерия, какое было у Аристова или у Хорошевской, что было весьма необычно. От этой девушки вообще веяло необычностью и это настораживало, а её живой взгляд и быстрые движения выдавали в ней творческую и увлекающуюся натуру.

«Арнис» вновь повернулась к доктору.

– Вы так лестно отзывались о моей деятельности, – мелодично произнесла она, – но совсем не рассказываете о своей, о вас ходит множество тайн.

Аристов учтиво поклонился.

– О, у меня нет особых секретов, любезная сеньорита де Леон, – сказал он с налетом вежливого удивления, – я всего лишь ремесленник. Просто пытаюсь исправить неправильные творения природы и сделать их более пригодными для существования в нашем жестоком мире.

– Путем генетического вмешательства? – спросила девушка.

– Отчасти, – скривил губы в улыбке Аристов – но, скажу вам, что мотивация и когнитивное воздействие гораздо важнее физиологии. Так что я бы поспорил со стариком Ламброзо насчет его умозаключений.

«Арнис» многозначительно хмыкнула.

– Думаю, что вы говорите сейчас не о животных? – спросила она с усмешкой.

Аристов кивнул.

– Пока я, действительно, изучаю методы воздействия на животных, – сказал он, – но моя теория может распространяться и на людей. Мой принцип: сделай человека нормальным, а хорошим и свободным он сделает себя сам.

«Арнис» дернула бровью, выказывая интерес.

– Иногда самые нормальные люди оказываются ненормальными, – вежливо сказала она, – или вы считаете, что нормальность поддается контролю?

Аристов усмехнулся, желваки на его скулах заиграли в такт его усмешке.

– Я не разделяю понятия нормальность и нормативность, милая сеньорита, – проговорил он, – нормальный человек всегда нормативен, на мой взгляд.

– Излишняя нормативность убивает оригинальность, – возразила «Арнис» – на мой взгляд.

– Но повышает производительность, – парировал Аристов, – залог построения прочной системы.

Девушка улыбнулась.

– Машиноподобной, – поправила она, – лишенной эмоций, увлечений, любви, страданий, здорового азарта наконец. Мне кажется, что в таком состоянии человек становится похожим на робота.