Инга примчалась в своем серебристом «Мерседесе» примерно через полчаса. К этому моменту я уже успела обгрызть ногти до мяса и раскалиться добела.

Инга вышла из лифта и сразу вытаращилась на меня:

— Чего это ты тут торчишь?

— А ты как думаешь? — Буду я с ней еще церемониться. Будто она не знает, из-за чего это я околачиваюсь на пыльной лестнице, вместо того, чтобы преспокойно отдыхать после трудового дня, а также трудового года. Мне ведь до заслуженного отпуска всего один день остался, а тут такой подарочек в собственной постели.

— А чего мне думать? — Инга пожала плечами с самым невинным видом. — Давай скорее выкладывай, что там у тебя случилось, а то у меня мало времени. — Она посмотрела на свои золотые часики с золотым же браслетом изящной работы, плотно обхватившим не менее изящное запястье. — Ты представить себе не можешь, чего мне стоило вырваться из дому! К мужу понаехала чертова куча родни, изволь их теперь развлекать…

— Скажи-ка лучше, ты сегодня была у меня? — сурово оборвала я Ингины стенания.

— Ну да… — подтвердила она как ни в чем не бывало. — Извини, я тебя не предупредила, так вышло… Ты что, только из-за этого меня вырвала из дому? — прикинулась она невинной овечкой.

Я склонила голову набок и пронзила Ингу испепеляющим взором, пытаясь проникнуть в тайные закоулки ее души. Притворяется она или в самом деле ничего не знает? Но, честно говоря, ничего нового на ее хорошеньком личике я так и не разглядела, все как всегда: ни морщинки, ни складочки, ни прыщика.

— Гм-гм… А во сколько ты ушла? — Я продолжала испытывать ее на прочность. Должна же она где-то проколоться.

— Н-ну… — Инга чуть замешкалась. — Около шести, наверное… А почему мы выясняем это на лестнице? — В ней все-таки проснулось беспокойство.

— А твой… приятель? Он что, остался? Инга слегка порозовела.

— Он… Ну да, он еще оставался, но тоже собирался уходить… А что?.. Что, Танюш, неужели он забыл захлопнуть за собой дверь?

— Хуже, — зловеще отозвалась я.

— Хуже? — растерялась Инга или очень талантливо изобразила растерянность. — А что может быть хуже?

— Он не ушел. — Раз уж она ломает «комедь», то почему бы мне не присоединиться? Боюсь только, что в моем исполнении это скорее «трагикомедь».

— Как это? — Теперь уже Инга покраснела. — Он что, до сих пор здесь? Ну извини, я не знала, что он такая свинья. Знала бы — не связывалась. Ну я ему, я ему сейчас!.. — Инга решительно схватилась за ручку двери.

— Постой, — придержала я ее за рукав. — Это еще не все. — Можете считать меня легковерной идиоткой, но у меня на Ингин счет все сомнения отпали. Не убивала она, левую руку даю на отсечение, не убивала! — Это еще не все, — повторила я.

— В каком смысле? — замерла у двери Инга. — Так он там или не там?

— Ну-у… Как тебе сказать… — Я поискала ответ на стене, изборожденной трещинами, как лицо аксакала морщинами. — Как бы и там… и как бы не там…

Инга вытаращила на меня глаза:

— Чего ты такое плетешь? Как бы и там, как бы не там… Что еще за ахинея?

А меня вдруг оторопь взяла. Я подумала: а если тот… ну, труп… при жизни был Инге дорог или, того хуже, она его любила?

— Послушай… Послушай… — Я долго и тщательно подбирала слова, взвешивая их, как дорогущую раннюю черешню на рынке. — Он там, на том же месте, на котором ты его оставила, только в другом виде…

— В другом? — повторила Инга с обалделым видом и тихо спросила:

— А ты про что говоришь?

— Не про что, а про кого. Про твоего мужика. — Я зыркнула по сторонам. Посторонние уши в данной ситуации были совершенно ни к чему. — Ладно пошли в квартиру, на месте разберемся.

— Так я и шла… — пробормотала Инга с дебильными интонациями толстого жлоба, рекламирующего по телевизору пиво.

Я затолкала Ингу в прихожую, плотно закрыла за собой дверь, для надежности привалившись к ней спиной, и стала негромко, но четко докладывать обстановку:

— Слушай меня внимательно и не перебивай. И не ори, даже если сильно захочется, а если не выдержишь, то ори тихо. Поняла?

— Не-а, не поняла. — Инга как-то подозрительно присматривалась ко мне и даже принюхивалась. Наверное, подумала, что я пьяная.

— Это неважно. Ты, главное, слушай. Мужик, которого ты привела ко мне… он все еще там, — указала я глазами на спальню, — лежит в постели. Он… Он — мертвый.

— Ты что?.. Ты что?.. — Инга выжала из себя глупую и совершенно неуместную в данном случае улыбочку. — Ты что плетешь?

— Сама посмотри, если не веришь, — посоветовала я ей.

Она так и сделала. Посмотрела. А потом как заорет! Между прочим, совершенно нормальная реакция. Тоже мне удовольствие — смотреть на голого мертвеца, который всего несколько часов назад сжимал тебя в своих объятиях.