Шрифт:
— Ваан! Ваан! — повторял он, стиснув ладонями лицо больного. — Что с тобой, Ваан?.. Откуда ты? Ваан, родной, посмотри: это я, Гарник… твой брат…
Подняв голову Ваана, он целовал его лоб, щеки. Казалось, это привело в себя больного. Широко открытыми глазами он посмотрел в лицо Гарника, прохрипев:
— Брат… умираю…
Еле сдерживая слезы, Гарник расспрашивал брата:
— Что с тобой? Ты ранен, Ваан? Как же это я тебя не видел?.. Когда ты сюда попал? Скажи, что с тобой?..
Больной неверным языком повторил то, что Оник уже слышал от грузина, добавив:
— Я ранен… вот в плечо… Но рана — ничего… Живот меня мучает! Ой, ой, не могу!..
Он задыхался, скрипя зубами, и в его глазах, когда он их открывал, чтобы проверить — тут ли его брат, мелькало выражение смертельной муки.
— Воды! Хоть каплю воды!.. — просил он.
— Воды! — Гарник оглядел стоявших вокруг пленных.
— Воды! — выкрикнул Оник.
Воды не было. Вода могла быть только там, за стеной сарая. Но, может, найдется глоток у кого-либо из пленных? Оник обошел хлев, — он умолял, просил, требовал и вернулся ни с чем.
— Нет воды… Эх, хоть бы корку арбуза!..
Ваан начал бредить. Должно быть, услышав про арбуз, он все бормотал про себя:
— Арбуз… арбуз… арбуз…
Брат положил его голову к себе на колени и в отчаянии спросил:
— Что же делать, ребята?!
Все молчали. Да и что можно было ответить?
Неожиданно к больному подошел пожилой, заросший черной бородой человек. Опустившись на колени возле него, он тихо спросил Гарника:
— Давно ли отравился?
— Говорят, сегодня, — сказал тот. И, поняв, что облегчить страдания брата он не в силах, беззвучно разрыдался.
Бородатый человек, взяв руку больного, проверял пульс.
Сгрудившиеся вокруг солдаты решили, что пришел врач и терпеливо ждали, что он скажет.
— Что, комиссар, врачеванием решил заняться?.. — послышалось вдруг. — Ты, оказывается, не только по политической части…
Это был Бакенбард.
Симпатичное лицо человека, державшего руку Ваана, было хмурым. Теперь оно сразу потемнело. Не глядя в сторону Бакенбарда, он осторожно опустил руку больного и сказал:
— Состояние у парня очень тяжелое…
— Не валяй дурака, комиссар!
Обернувшись на голос Бакенбарда, Оник увидел, как стоявший поблизости невысокий черноволосый парень поддал Бакенбарду в подбородок. Тот щелкнул зубами. На губах, из прикушенного языка, показалась кровь. Бакенбард отшатнулся, заслоняя лицо руками, замычал. Парень замахнулся снова, но комиссар на этот раз удержал его:
— Размик, ты с ума сошел?..
Кто-то из пленных выкрикнул:
— Держите этого черного дьявола!.. Нашел место драться!
— Ничего, он еще пожалеет! — зловеще сказал Бакенбард, предусмотрительно отходя в сторону. Размик опять было ринулся на него:
— У, гад!
— Брось ты петушиться! — оттащили его.
Подошел Великанов. Оник рассказал ему, что тут произошло.
— Вот так встретились братья! — подивился Иван. — Да, всякое бывает!.. А я, кажись, заснул там… Неужели ничем нельзя ему помочь? — посмотрел он на больного.
— Даже воды нет…
— А что сделаешь?
— Черт бы их взял!..
Ужасно было чувствовать полное свое бессилие перед костлявой рукой смерти.
3
Мучения Ваана не прекращались. Но даже будучи в полубредовом состоянии, он все же продолжал разговор с братом.
Полтора года они не виделись. Ваан служил в Новочеркасске. В одном из последних писем он сообщал, что произведен в младшие лейтенанты, и ему обещают недолгий отпуск. Ваан собирался навестить родных. «Вот было бы хорошо, — писал он, — если б и ты, Гарник, приехал. Кутнули бы мы с тобой!..»
Но Гарник не мог приехать: ему оставалось всего три месяца до окончания службы. Он лишь обещал непременно заглянуть в Новочеркасск после демобилизации.
И вот где привела судьба им встретиться… Гарник не помнил, когда он плакал до этого. Но здесь он не мог удержать своих слез. Оказавшись в плену, он не раз думал о родителях. Тяжело им будет узнать об этом! Но слава богу, он не один у них — вернется с войны Ваан, облегчит горе матери и отца… Мог ли Гарник предполагать, что встретит брата здесь и в столь ужасном положении?.. Больше тысячи человек было в этом хлеву. И никто из них не мог помочь его брату. Усталые, измученные, бесправные люди — в самом деле, чем они могли помочь? А состояние Ваана между тем все ухудшалось. Лихорадочно сжимая руку Гарника, он еще успел сказать: