Наконец офицеры добежали до него, обходя его почему-то чуть сбоку, лишь потом он догадался - из-за автомата, который он машинально направил на них. Его хорошенько тряхнули, вновь что-то крикнули - теперь уже в лицо. И вновь он не услышал...

Как сквозь толщу воды, донесся голос комбата:

– Ствол опусти.

И властная рука пригнула ствол автомата к земле.

Стае догадался, о чем его спрашивают, но ответить не мог, словно забыл слова. Он переводил беспомощный взгляд с одного хмурого лица на другое, открывал и закрывал рот и все цеплялся за автомат, который пытались вырвать из его рук...

Наконец автомат у него отобрали.

– Там, - вдруг тихо сказал Стае и показал рукой в сторону.
– Там! Там! Там! Там!..

– Да не ори ты!
– прикрикнули на него.
– Говори спокойно. Что случилось?

Стае вдруг догадался, что он кричит, и замолчал.

– Кто это был?..

– Чего молчишь?..

– Ты что, больной?..
– посыпалось на него со всех сторон.

Солдат вжал большую голову в плечи и молчал. Когда вопросы вдруг стихли, он неуверенно заговорил, что видел кого-то ("Да кого же ты видел, чучело?!." - в сердцах выругался незнакомый офицер), сначала окликнул, а когда тот бросился бежать, выстрелил... И чем более нелепо врал Стае, тем больше ему верили...

Выслушав несколько раз его нескладный рассказ, офицеры отдали Стасу автомат и вернулись в штаб. Вскоре ему передали записку и велели возвращаться к ротному. Все еще потрясенный случившимся. Стае поспешил назад.

Этот нелепый, честно говоря, дикий случай не выходил у него из головы до самого вечера, до того момента, пока его, Стаса, и Мурзенко лейтенант не взял патрулировать по городку...

Быстро стемнело. Они брели по улицам, стараясь держаться освещенной середины. Мурзенко и Стае, сами того не замечая, жались к лейтенанту, словно он был той самой гарантией от пуль и самой надежной защитой на свете. Офицер, казалось, этого не замечал, все болтал про то, как учился в военном училище, как они ходили "снимать" хохлушек, как потом, перед самым выпуском, озадаченные папаши тех самых хохлушек пытались их ловить и заставлять жениться на своих дочерях...

И чем больше он говорил, тем яснее Стае понимал, что и лейтенант боится, а потому и болтает как заведенный. Но странное дело, от этой болтовни Стасу не становилось легче. Он украдкой взглянул на хмурого Мурзенко и решил, что тот тоже здорово боится.

– Товарищ лейтенант, - вдруг перебил его Мурзенко.

– Что?
– встревоженно спросил офицер. Патруль замер, напряженно вглядываясь в темноту.

– Чего, Мурзенко?
– переспросил лейтенант.

– А-а...
– протянул Мурзенко, словно забыл, о чем он только что хотел спросить.
– Я говорю, собак чего-то не слышно...

– Да?

Они прислушались. Действительно, ни одна собака не брехала. От этой тишины Стасу стало не по себе. Он сильнее сжал автомат потной рукой, но уверенности в нем не прибавилось...

Лейтенант негромко кашлянул.

– Верно...
– наконец сказал он.
– Действительно, не слыхать...

– Вот и я о том же!
– радостно подхватил Мурзенко.
– Уже сколько идем, а все - тишина...

Он толкнул локтем Стаса. Стае вплотную приблизился к лейтенанту.

– Может, перебили, - высказал предположение офицер.

– Всех-то не могли, - засомневался Мурзенко.

Они еще немного постояли на месте, поговорили на эту тему. Идти вперед никому не хотелось. И тогда Стае предложил:

– Пойдемте назад.

– Верно!
– тотчас подхватил Мурзенко. Но лейтенант вдруг уперся.

– Еще рано...
– Он быстро взглянул на часы.
– Нет собак, да и черт с ними!..
– Его голос окреп, в нем послышалась уверенность.
– Сейчас пройдем по той улице.
– Он уверенно махнул в темноту.
– И вернемся по периметру...

– Нет там никого, - подал голос Стае.

– Точно!
– добавил Мурзенко.

– Тихо, гоблины!
– прикрикнул на них офицер.
– Еще учить меня будете. А ну за мной... И пошел в темноту первым. Не глядя на

Стаса, Мурзенко тенью последовал за командиром...

Стае тяжело вздохнул, быстро догнал их, пошел рядом, едва не наступая стоптанными кирзачами лейтенанту на пятки. Тогда он еще не предполагал, что скоро все его мучения кончатся. И кончатся довольно странным образом.

Когда троица, благополучно "оттоптав наряд", вернулась в расположение батальона, Стае решил покурить перед тем, как завалиться спать. По его приказу один из молодых быстро нашел сигарету.

– И чего-нибудь пожрать принеси!
– лениво приказал без пяти минут дембель.

Молодой коротко кивнул и испарился.

Стае отошел в сторонку, присел на корточки возле большой оцинкованной трубы, похожей на уродливо торчащую из земли рубку подводной лодки. Несколько раз затянулся с наслаждением. Вдруг за его спиной послышался шорох. Он обернулся, думая, что это вернулся молодой. И вдруг замер. Перед ним стоял черт. Самый настоящий! С черным лицом, блестящими глазами, в длинной до пят серой хламиде... Черт протянул к перепуганному бойцу длинную тонкую лапу, произнес тонким противным женским голосом: