– А тебе откуда знать? Постой, так ты всё, получается, видел?

– А то как же. Стал бы я по-другому конягу гнать. Я вас ещё в одёжном ряду заприметил. Вот и думаю себе, может вы меня и обратно подвезёте, а тут такое началось. Дядька какой-то рядом и говорит, мол, Луня поймали, неслыханное дело, всё хана мужику – тебе, значит. Ну про всё и пояснил. Следом бац, и народ повалил. Я бегом к вашему Мухе, думаю, коли выберетесь, так мы вас сразу и подхватим, покуда сторожа не набежали. Нам, простым, они, те сторожа, без надобности, верно кумекаю?

– Верно. – согласился Сергей, - Спасибо, дружище.

– Ну так, долг, как водится, платежом красен. – улыбнулся мальчишка и удовлетворённо шмыгнул носом.
– Говорят, что такого ловкого вора может поймать только вор. – парень снова уважительно покосился на Шерлока.

– Ещё бы. – усмехнулась про себя, продолжая внимательно вслушиваться в рассуждения мальчишки. Он тем временем продолжал развивать мысль:

– А ты, вишь чо, изловил. А что отпустил – верно решил. Иначе он бы тебя порезал, точно говорю…

Эбетта, следуя самими же придуманной легенде, пришлось довезти до самой его деревни и сделать вид, что едем дальше. Затем разворачиваться и катиться уже в нужном направлении, по дороге учинив Лильке разбор полётов.

– Какого чёрта тебя вообще понесло к чёртовой лавке с чёртовыми бусиками в одиночку?! – горячечно чертыхался Серёга, и я была с ним абсолютно солидарна. – И зачем ты потащила из дома целый кошель денег, когда я и так взял с собой достаточно?

– А вдруг бы не хватило? Так я на всякий случай и очень осторожно. – жалобно хныкала в оправдание мелкая.

– Что осторожно? – продолжал накаляться Шерлок, - Осторожно взяла и осторожно выложила такой смачный куш на всеобщее обозрение прямо на прилавок, ещё и оставила его там, пока разглядывала дурацкие безделушки? Так и никаким Лунём быть не надо, любой дурак бери – не хочу!

– Ну Серенький, Мариш, не сердитесь, пожалуйста. – губы сестры неподражаемо дрогнули.

– Лиль. Мы опять чуть не влипли в историю. Да какой там «чуть»?! Влипли по полной программе. – не повёлся на её уловки напарник, - И что с тобой прикажешь делать?

– Понять и простить? – та в ответ неуверенно пожала плечами.

Мы с Шерлоком только переглянулись.

– Лиль, а если бы этот Лунь действительно пырнул Сергея ножичком? – тихо спросила я, отчаянно сдерживаясь, чтобы не открыть рот и не наорать на сестру.

– Да нет, вряд ли. – отозвался напарник, - Воры – воруют, а не режут людей. Специфика другая.

– А если ты ошибаешься? Если здесь всё по-другому? Вот об этом с дыркой в печени ты бы нам и поведал. О специфике профессиональной деятельности преступных элементов.

– Ну правда, честно-честно, я больше никогда… Да всё понятно. – окончательно сникла младшая, - Не надо было трясти деньгами так открыто, да и вообще уходить от вас…

– Умные мысли преследовали её, но она была быстрее. – я отвернулась и замолчала.

Нет, ну ей богу, одолел уже этот детский сад. Ну ведь действительно и добрая, и сердечная, и заботливая, и не такая, казалось бы, дура, но как шлея под хвост попадёт – всё, караул! Вижу цель – преград не вижу. Затмение полное.

Сергей тоже притих. Не знаю, о чём думал напарник, а я о том, что с этой тенденцией в поведении сестры надо было что-то делать. Но что? Если она такая с самого рождения. И даже винить её в этом сложно, потому что все, начиная с папы, прыгали над ней, как над хрустальным шаром, собственноручно же культивируя, выходит, в ней вот эту беспомощность, зависимость от внешней поддержки и святую веру в то, что любую проблему за неё кто-нибудь обязательно решит.

А изменить характер двадцатилетней личности, да вообще любого человека сторонним вмешательством по щелчку пальцев – нет. Если это вообще возможно, то, скорее всего, усилиями самой личности, которая, в первую очередь, должна этого захотеть. И не просто пожелать, а по-взрослому так, по-настоящему.

Так, в итоге, что делать-то? Серьёзно поговорить? Сколько их уже было, тех разговоров. Оставить без привычной поддержки? Мне кажется, таким путём единственное, чего получится добиться – глубокого нервного срыва. Тут нужно искать что-то другое.

– М-мда… хреновый из меня Макаренко. – подытожила я, когда телега остановилась у ворот баронского имения.

Всё так же молча мы выбрались из повозки, Сергей пошёл открывать ворота, я – следом.

– Ребят…- раздался со спины Лилин голос.

Мы с напарником остановились и обернулись. Сестра подошла, обняла обоих, подняла искажённое переживаниями лицо, посмотрела в глаза Сергею, мне:

– Я виновата. – внятно непослушными губами выговорила она, растерянно сморгнула слезинки, прочертившие по её щекам тонкие дорожки, и уткнулась носом между нами.