Зрителю из любой точки Земли, чтобы почувствовать эту любовь, необязательно владеть корейским культурным контекстом. Язык, на котором говорят персонажи этих трех драм, понятен всем. Мы видим героев, которым только любовь способна подарить немного радости и желания жить.

Сокровенное корейское

Корейское кино, захватив внимание однажды, впредь не отпускает его и дает множество способов осмысления мира. Вместо заключительного обобщения тем и приемов хотелось бы замолвить слово о неведомом, но притягательном тайном ингредиенте корейского кино — что же это такое? Можно ли назвать это принятием безнадежности? Для названия этого понадобится использовать оксюморон. На ум приходит что-то вроде «светлого и жизнеутверждающего отчаяния».

Чтобы стало понятнее, надо выйти за рамки киноиндустрии. В 2022 году на 59 Венецианской биеннале среди привлеченных к основной программе художников было 90% женщин. Они провокационно и остро представили основные темы биеннале: «Первая — метаморфозы тела и определение человечности. Вторая тема — взаимоотношения между нашим телом и технологиями. Последняя тема — взаимодействие между человечеством, отдельными людьми и Землёй». 212 Первые две темы вполне актуальны для корейского кино последних лет. В основной программе эти темы были представлены инсталляцией «Прототип игрушки» Чон Гымхён. 213 Игрушку предлагается собрать из железных деталей, протезов человеческих конечностей и электронных плат. До этого художница успешно демонстрировала шокирующую работу, состоящую из перформанса и видео на тему любви человека и экскаватора. 214 И кажется, эти работы немного радикально, но все же описывают основные темы исследования корейского кино: телесность, чувственность, человечность.

Инсталляция «OIL PRESSURE VIBRATOR»

Инсталляция «Прототип игрушки», Чон Гымхён

Непрочная связь души и тела

В переложении мифов для самого широкого круга иностранных читателей профессор Ли Кёндок во вступлении к главе о воли и целеустремленности девушки Чачхонби, будущей покровительницы злаков, пишет: «Что же касается нашей современности, то это эпоха Гермеса. Первым делом, которое сделал Гермес, едва появившись на свет, была кража, поэтому он считается покровителем воров, путников и торговцев. Воровство или торговля, способствуя перемещению вещей от одного хозяина к другому, представляют собой своего рода коммуникацию… <…> Сегодня воры похищают не чужое имущество, а человеческие души. Воздействуя на чувства и эмоции, они побуждают людей приобретать разные вещи. Кража человеческих душ — такова роль рекламы и сериалов» 215 .

Высказывание кажется чересчур радикальным и потому заставляет искать аргументы для спора с автором. Возникает предположение, что речь идет не столько о материальных предметах или деньгах, о бездушном эквиваленте энергии жизни, а о подмене собственных мыслей, чувств и потребностей, навязанных извне. В этом смысле социальные роли и условности тоже диктуют сценарии поведения, цензурируют не только проявления, но и сами порывы души. Какими бы чистыми порывы ни были в момент зарождения, их возникновение может быть табуировано. Даже в мифах Чачхонби или принцесса Пари герои были переодеты в мужскую одежду, когда завязывали отношения со своими избранниками. Вероятно, гендерная роль не позволяла им говорить на равных с юношами. И только выйдя из социальной роли молодой девушки, каждая из героинь могла обрести свободу говорить, что считает нужным, а не то, что диктует этикет.

В этом смысле реклама и сериалы действительно крадут душу, задавая очень узкий коридор для представлений о красоте, дружбе, любви. Семейные ценности и ценности романтизма, изначально конфликтующие друг с другом, противоестественно накладываются друг на друга и взаимно купируются под общий контур по самому маленькому кругу возможностей. Личная свобода, романтические чувства и брак как по лестнице Эшера противоестественно создают одно идейное пространство.

Escher’s Infinite Relativity

Original Image by M.C. Escher. Droste effect applied using mathmap.

Сериал с выразительным названием «Дисквалифицирован как человек» (другой перевод «Потеря человечности», 2021) констатирует крайнее ханжество общества. В нем не только чувства, но и события своей жизни герои утаивают от членов семьи и друзей. Диалоги между героями строятся в основном как внутренние монологи. Иногда они прописываются в смс, которые потом стираются. Главный герой в исполнении Рю Джунёля за деньги выполняет любые социальные роли — друга, мужа, родственника на свадьбах, похоронах, корпоративах. Единственный его закадычный приятель — бывший клиент еще со школы. И женщина, чувства к которой странны, многогранны и очень сердечны, тоже в какой-то момент нанимает его как друга. Дружба возможна по найму, отношения с родителями сводятся к денежным потокам (даже нежность и привязанность). Мужчина и женщина утыкаются в образец развития отношений, ведущий к сексуальной близости, но и ее невозможности без узаконенных брачных отношений. Конечно, тотальный запрет на чувства вне социальных схем порождает эстетский видеоряд из взглядов украдкой и полуулыбок. Проявлять хоть какие-то живые реакции герои могут только при незнакомцах или наедине.

Актёр Рю Джунёль неуловимыми изменениями в телесности показывает внешнюю самоуверенность и внутреннюю растерянность. Думается, зачем столько места в жизни уделяется внешним показателям успеха, если герои сериала забывают о них, сразу как расстались. Никто не заглядывает дальше костюма. Нет связи между внутренними ощущениями себя и внешними проявлениями. И при этом всем хочется быть рядом с кем-то, кто не коллега и не родственник, хочется чувствовать поддержку от незнакомого человека. Сериалы подвержены гораздо большей цензуре из-за того, что транслируются по телевидению, — телешоу должны быть целомудренны и консервативны. То есть сам факт, что в логово консюмеризма, подмены живых чувств на цензурированное ханжество, проникает смута чувств, говорит о том, что, не проговаривая, все уже знают, что и тело, и душа не в ладах с традиционными социальными ролями.

Телесность нового века

Когда-то в начале 2000-х интерес к корейскому кинематографу возник благодаря исследованию боли и насилия в фильмах Ким Кидука. Теперь наоборот — российские зрители особо почитают режиссера Хан Сонсу, у которого не столько едят, сколько пьют, а эротические сцены обычно лишены страсти. В новом веке осознание тела становится почти духовной практикой.

«Наше тело» (2018) — дебют Хан Гарам, женщины-режиссера, высказавшейся предельно феминистически — практически все, что делает героиня, истолковывается как корысть или достигаторство. При этом обычные телесные удовольствия — секс, еда, алкоголь — всё какое-то безвкусное, не будоражит, не воодушевляет. Только ровный бег в компании других бегунов, поначалу незнакомцев, дает чувство свободы, собранности и контроля над своей жизнью. Бег — не ради победы, а случайный секс с начальником — не ради карьеры. Героиня последовательно отказывается от всех экзаменов и испытаний, от конкуренции, от идеи вообще соотноситься (сравниться, договориться) с кем-то. Даже сексуальную фантазию она реализует сама с собой — это акт признания собственной эмоциональной свободы.