Но уже в первое время работы лечебница лишит доходов не только тех магов, которые придут работать в ней, но и их вольных собратьев. Потому что люди не станут платить за то, что смогут получить бесплатно к тому же по высшему разряду. Исключением станут, скорее всего, лишь дворяне, которым не к лицу лечиться вместе с бродягами.

Получается, что те, кто не работает на корону, быстро обнищают, если только не сменят деятельность…

Как ни посмотри, а выходит ерунда.

Я вспомнила лицо принца Джарела. Нет, он не был дураком. И едва ли его отец тоже им был.

Значит, этот закон прикрывает что-то ещё. Вот только что?

***

В тот день я в главную обитель так и не отправилась, удручённая ворохом загадок, на которые не было ответов.

Как назло, на пути домой мне никто не встретился и пришлось идти своим ходом.

Но то ли местные боги сжалились надо мной, то ли провидение решило дать мне утешительный приз за страдания, но на тренировочном поле я заметила Айолина.

Гомункул стоял, прислонившись к ограждению, и задумчиво оглядывал закатное небо.

— Что ты здесь делаешь? Думала, тебя ещё не скоро ждать.

Он мимолётно улыбнулся.

— Пришлось заглянуть ради одного дела. И знаешь же ты, когда появляться! Смотри!

Мягко обхватив меня за плечи, он развернул меня в сторону дальних гор. Там на фоне оранжево-синих облаков виднелся крылатый силуэт.

Слишком большой, чтобы принадлежать птице.

Наверное, гомункулы всё-таки моя слабость, иначе трудно объяснить восторг предвкушения, что охватил меня.

Айолин рассмеялся.

— Я был уверен, что тебя не особенно трогает мужская красота. Кто бы мог подумать, что один только намёк на силуэт Трэса сведёт тебя с ума!

— Ну, знаешь… — смутилась я, но взяла себя в руки. К счастью до прилёта ангелоподобного существа было ещё долго, поэтому я могла остыть.

— Впрочем, ты не одинока, не видел никого, кто остался бы равнодушен к нему, — мне показалось, что в голосе Айолина, что стоял в стороне от меня послышались странные нотки.

— Ты говоришь так, будто у тебя есть недостаток женского внимания!

— Ты права, его нет. Но у Трэса было то, за что я отдал бы не только руку, но жизнь.

Я внимательно посмотрела на прекрасный профиль темноволосого гомункула. Он вглядывался в горизонт слишком уж напряжённо.

Неужели… Трэсу досталось внимание Лидии?

***

Гомункул закружил над тренировочной площадкой, когда мне уже почти надоело ждать. Я вскинула голову, чтобы посмотреть на него, и на несколько секунд все мысли вылетели у меня из головы.

Почему-то Трэс мне рисовался каноничным ангелом — со строгим лицом, золотыми волосами и белоснежными крыльями. Этакая суровая красота с полотен старых художников.

То создание, что мягко опустилось на тренировочную площадку и улыбнулось мне странной улыбкой имело мало общего с этим возвышенным образом.

Ну, разве что белые крылья.

Смуглая кожа казалась золотой в закатном свете, словно залитая тягучим мёдом. Она была столь же идеально гладкой, как и у Айолина. Настолько безупречной, какой не бывает у обычных людей. «Ангел» был примерно одного роста со своим собратом, но мощнее по телосложению и более всего напоминал античную скульптуру.

Белоснежные волосы мужчины, коротко острижены, так что передние пряди едва касаются скул. На фоне загорелой кожи светло-зелёные, словно виноградины, глаза кажутся почти прозрачными.

Я заметила две небольших родинки на лице. Одна чуть ниже левого глаза, другая на гладком подбородке у уголка губ.

Да, Трэс был ангелом.

Вот только не из христианской рати, а с языческого Олимпа. Этакий крылатый Эрос, насылающий людям жаркие сны и желания.

Айолин по сравнению с ним казался почти монахом.

Трэс улыбнулся, будто наслаждаясь моим замешательством:

— Ну, надо же.

Голос крылатого оказался под стать золотистой коже — медовым и тягучим. Вот только отчего-то в нём явственно звучали саркастичные нотки. Беловолосый не успел ничего добавить, как Айолин представил нас друг другу.

— Это Ольга, новобранец прошлого года. Ольга, это Трэс Криольд — мой собрат.

«Ангел» по-птичьи склонил голову на бок и посмотрел сначала на меня, затем на Айолина, будто уловил какую-то одному ему известную связь. Его губ коснулась странная улыбка.