— О, я думаю, мы найдём, чем занять себя, — сказал Клинтан, и что-то в его тоне привлекло внимание Дачарна. Свет в глазах Клинтана был не просто уверенным, а предвкушающим. Свет человека, жадно предвкушающего угощение, которое он сам себе пообещал.

Крошечные ледяные иголочки, казалось, затанцевали вверх и вниз внутри костей Дачарна. Возможно ли, чтобы…

— Ты имеешь в виду какое-то конкретное, Жаспер? — спросил Трайнейр. Судя по выражению лица Канцлера, он заметил то же самое, но задал свой вопрос гораздо спокойнее, чем, по мнению Дачарна, мог бы.

— Всегда что-нибудь случается, Замсин, — почти весело заметил Клинтан. — На самом деле, я заметил, что что-то имеет тенденцию появляться в самые удивительно полезные моменты.

Мышцы живота Дачарна сжались в комок, когда он вспомнил, казалось бы, невинный разговор с викарием Сэмилом Уилсинном. В то время он не слишком глубоко задумывался об этом, в основном потому, что это казалось таким уместным в тот момент. С тех пор, как он был рукоположен в оранжевое, Дачарн пропустил слишком много паломничеств, на которые его обычно приглашали. Он пытался компенсировать это — во всяком случае, настолько, насколько это укладывалось в его сверхплотное расписание — и обнаружил, что сидит рядом с Уилсинном на одном из молитвенных завтраков, которые он посещал. Он не придал особого значения тому совпадению, которое свело их вместе. Не тогда. Только позже, когда у него появилась возможность поразмыслить над, возможно, более глубоким смыслом того, что сказал Уилсинн.

С тех пор у него было ещё два или три — кратких, конечно, — разговора с Уилсинном. Все они, как и первое, могли быть не более чем невинными совпадениями, но Дачарн ни на секунду в это не поверил. Уилсинн о чём-то его расспрашивал, и, учитывая заслуженную репутацию семьи Уилсиннов, Клинтан вряд ли одобрил бы это.

«Если Уилсинн действительно что-то задумал, и если Жаспер узнает об этом…»

Дачарн не работал бы с Клинтаном столько лет, не понимая, как работает мозг Великого Инквизитора. Вероятная возможность окончательно сокрушить своего самого ненавистного соперника сильно привлекала его в любое время. И ему доставляло особое удовольствие ждать, пока он не воспользуется шансом осудить Уилсинна за «измену Матери-Церкви», чтобы отвлечь внимание коллег от неудач «Группы Четырёх» в самый подходящий момент. Даже лучше — по крайней мере, с его точки зрения — обнаружение «предателей» в рядах самого викариата могло только помочь разжечь ещё больший пыл против всех врагов Церкви… и укрепить руку Клинтана как человека, которому поручено искоренять этих врагов, где бы они ни прятались.

Даже если это означало, что среди его собратьев-викариев… и особенно среди тех, кто осмелился бы критиковать Великого Инквизитора — и его союзников — за плохое управление во время раскола.

У Трайнейра не была преимущества обмена мнениями, как у Дачарна с Уилсинном, но он тоже, явно почувствовал что-то ещё под внешней весёлостью Клинтана. Однако, что бы он ни заподозрил, в данный момент он явно не был готов настаивать на своей точке зрения.

— Во всяком случае, — сказал он, отмахиваясь от замечаний Клинтана, как будто они действительно были такими безобидными, как Клинтан предполагал, — есть ещё несколько моментов, которые я хотел бы обсудить сегодня днём. Во-первых, дело в том, что Сиддармарк, похоже, втайне сговорился продолжать торговлю с Черис. Боюсь, что Сиддармарк — не единственное место, где это происходит. Как и предупреждал нас Робейр, люди, которым грозит разорение из-за экономических последствий эмбарго, склонны искать решения своих проблем. Мне приходит в голову, что было бы неразумно ожидать чего-то другого, а это означает, что…

Он продолжал говорить, разбираясь с повседневными делами управления Матерью-Церковью в такие смутные времена, но Робейр Дачарн обнаружил, что слушает только вполуха.

Остальная часть его внимания была сосредоточена где-то в другом месте, беспокоясь о чём-то совершенно другом.

.II.

Королевский Дворец,

Город Черайас,

Королевство Чизхольм

— Вот. Видишь, что я имела в виду, говоря о хорошей тёплой постели? — спросила Императрица Черисийская, прижимаясь к Императору и кладя голову ему на грудь.

— Я уверен, что в одну из этих ночей это будет хорошая тёплая постель, — ответил он тоном человека, явно уделяющего таким важным вопросам должное внимание, которого они заслуживают, когда он положил руку ей на спину и его ладонь легла на влажную, сладко пахнущую кожу. — В данный момент, однако, я не могу сказать, что температура воздух такая уж низкая. Даже здесь, в далёком северном Чизхольме.

Он преувеличенно вздрогнул, и Шарлиен усмехнулся. Если бы на неё надавили, она была бы вынуждена признать, что в течение месяцев, проведённых в Теллесберге, была виновна лишь в небольшом преувеличении, когда дело касалось ледяного климата Чарайаса. Она полагала, что ей действительно не следовало этого делать, но оказалось, что она не может устоять перед искушением сыграть в соответствии с очевидными ожиданиями своей черисийской аудитории. Судя по доверчивости, с которой они слушали её рассказы, большинство из них были убеждены, что чизхольмцы проводят всю зиму, закутавшись по самые брови в меха и парки.

На самом деле, она знала, что сентябрьская ночь в действительности была лишь немного более прохладной для черисийского восприятия Кайлеба. К тому времени, как наступит зима, всё станет намного хуже, и она это тоже знала. Точно так же, как она знала, что во время карьеры Кайлеба в Королевском Черисийском Флоте, его корабль заплывал в воды, столь же холодные, как и всё, с чем ему предстояло столкнуться здесь, в Черайасе.

«Что ни на йоту не уменьшает удовольствия дразнить его по этому поводу», — призналась она себе. — «Кроме того, мы оба будем дорожить теплом нашей постели до того, как весной растает лёд».