Шрифт:
— Как, ты одна?
— Да, меня не встретили, видно, с ними что-то случилось. — Женщина замолкла, испугавшись, чтобы случайно оброненное слово не выдало ее тайны. — Должно быть, мой жених заболел или, может, затерялась телеграмма.
«Должно быть, так, милая Раиса, — подумал я, — не то, конечно же, тебя бы встретили — либо один преступник, либо другой».
— Ничего, мы тебя проводим.
— Но я не знаю его адреса... Он только что поменял квартиру...
«Не знать адреса своего жениха — это уж слишком», — пронеслось у меня в голосе, и я взглянул на Владимира.
Женщина продолжала вглядываться в лицо каждого, кто появлялся на перроне, и, казалось, не слыхала ни одного слова из того, что мы говорили.
— Тогда пойдем вместе с нами, — решил я. — Сегодня отдохнем в гостинице. А с утра приметесь за поиски — или ты его разыщешь, или он тебя, наконец! — Я схватил в свободную руку ее большой чемодан и зашагал к выходу.
— Пойдем, — обреченно согласилась женщина и, словно тень, последовала за нами.
...Мы заняли две комнаты во втором этаже гостиницы «Интурист». В одном номере устроилась Раиса, в другом — я с Пиртахия.
«В маленьком чемодане икона не обнаружена».
«Раису никто не встречал».
«Может, Стась и Саидов «раскрыли» нас на тбилисском вокзале и сообщили в Харьков об опасности?»
«А вдруг и наши тбилисские «клиенты», почуяв угрозу, сумели скрыться?»
«Но если здешние члены банды «засыпались», тогда, естественно, встреча не могла состояться».
«Маловероятно, чтобы так вдруг попались бы все сразу и некому было бы пойти на вокзал за иконой...»
Сотни головоломных вопросов не давали мне покоя. Я поднялся с постели.
— Что случилось? — спросил Пиртахия.
— Нельзя ждать утра, надо идти.
— Куда?
— В областное отделение угрозыска. Надо переговорить с Тбилиси. Если у них все в порядке, тогда еще ничего, но если они упустили Стася и Саидова... — Я накинул пальто, сорвал с вешалки шапку. Когда я сбегал по лестнице, услышал звук захлопнувшейся двери. Вслед за мной, поскрипывая новыми туфлями, спешил Пиртахия.
...Дежурный отделения немедленно соединил нас с Тбилиси. Я позвонил на дом к начальнику секретного сектора.
— Наши «друзья» чувствуют себя преспокойно, — сообщил он, — совсем недавно ребята проводили их на улицу Орджоникидзе, чтобы по пути с ними ничего не случилось.
Я облегченно вздохнул, словно с плеч моих свалился тяжелый груз. Но сразу же возникли новые опасения:
«Может, Раиса и не думала увозить икону богородицы?»
«Может, все очень просто: в нее влюблен какой-нибудь хороший, честный парень, а мы...»
Тем временем дежурный по моей просьбе созвонился с адресным бюро. Сведения, полученные оттуда, оказались неожиданными для меня: в Харькове действительно оказался Бернард Каврига, но он был... семидесятипятилетним педагогом-пенсионером, который, конечно, в этот час преспокойно спал в своей постели, не помышляя ни о какой невесте. Где уж влюбляться в столь почтенном возрасте!
Тогда я попросил дежурного — исполнительного и вежливого молодого украинца — соединить меня с начальником отделения. К счастью, он оказался в своем рабочем кабинете, не то пришлось бы будить его ни свет ни заря.
...Высокий светловолосый человек средних лет радушно заспешил нам навстречу, как только мы открыли дверь его кабинета.
— Михаил Петрович, — по-домашнему представился он.
Я подробно рассказал обо всех обстоятельствах нашего дела и о тех осложнениях, которые возникли в последний момент. Михаил Петрович внимательно слушал, нервно потирая лицо. Я давно обратил внимание, что человек нашей профессии не может спокойно слышать подобные истории. В таких случаях он уподобляется горячему скакуну, мимо которого стремительно пронесся табун.
Когда я упомянул Бернарда Кавригу, начальник отделения хитро сощурил глаза и мягкая улыбка скользнула у него по губам. Но он не прерывал меня, пока я не закончил.
— Все ясно, друзья. Вы прекрасно поработали, но, к сожалению, — он сочувственно покачал головой, — к сожалению, вашего Бернарда уже нету...
— То есть как нету?
— Он и его дружок, некто Галан, убиты в перестрелке с нашими работниками в Киево-Печерской лавре. — Он посмотрел на нас с таким выражением, словно хотел сказать: «Нравится вам это, друзья, или нет, но это так».
Новость не обрадовала меня. След терялся, цепочка грозила оборваться.
— Двое убито... Живыми никого не взяли?
— Никого. Третьему удалось скрыться.
— Кто этот третий?
— Не знаем. — Начальник с сожалением пожал плечами.
— А с какой целью проникли они в лавру?
— Цель, мне кажется, была та же, что и в Тбилиси, — охота за древними иконами. Вы ведь знаете, лавра — старейший памятник православной церкви — относится к одиннадцатому столетию.
— Вы уверены, что один из убитых — Каврига?