– Ничего, в следующий раз попадем, – сказала она, беря его за руку.

И тут дом снова появился.

– Скорее, скорее! – воскликнула Элли, дергая мальчика. – Пойдем!

Бегом они пересекли остаток поляны и остановились на пороге. Сердце у Питера готово было выпрыгнуть из груди. Он был выше и сразу схватился за дверной молоток.

На их стук вышла милая старушка, ее смешные круглые очки блеснули на солнце.

– Какие гости! – воскликнула она, всплеснув руками и улыбаясь. – Дорогой, выйди на минуточку, будь добр!

На ее зов откуда-то из глубины дома вышел старичок, тоже улыбаясь.

Детям вдруг стало очень спокойно, словно они пришли к себе домой.

– Да, вижу-вижу, – отозвался он теплым голосом. – Может быть, выпьем чаю?

И вот уже несколько минут спустя они сидели в небольшой, до невозможности уютной столовой, разглядывая все вокруг.

– Словно это тоже наш дом, – наклонившись к уху Элли, прошептал Питер. – Как будто мы здесь когда-то жили.

– Или как будто мы в какой-то истории, – отозвалась девочка. – Я бы в ней осталась!

Наконец все сели за стол, где уже ждали чайник, чашки, варенье из ягод, пирог и прочие вкусности.

– Что же вы раньше не заходили на чай, милые дети? – спросила старушка.

– Мы… Элли – моя сест… двоюродная сестра, и она приехала вчера, поэтому мы только сегодня выбрались сюда погулять, – ответил Питер.

– А вообще я не видел раньше вашего дома, – признался он, слегка покраснев. – Он… он тут давно стоит?

Очки на носу у старичка забавно подпрыгнули.

– Как же это так, молодой человек? – воскликнул он. – Вы же совсем недавно прогуливалась рядом, когда я заменял окно в гостиной, и смотрели прямо на меня!

Глаза у Питера стали размером с блюдечки для варенья. Он беспомощно посмотрел на Элли.

– Он вас не видел, к сожалению. Но у нас есть стеклышко от вашего окна, Питер его подобрал. Нам следует его вернуть, наверное? – сказала она.

Старушка, улыбаясь, заверила, что в этом нет необходимости, а старичок лукаво посмотрел на них и сказал:

– Выходит, эта милая барышня первая увидела наш домик?

Элли кивнула:

– Да, я так хотела снова увидеть свой прежний дом… – её глаза наполнились слезами. – А ваш на него немного похож. Поэтому я его заметила.

– Милая, каждый из нас носит дом в своём сердце, – ласково сказала старушка, – поэтому твой дом всегда будет с тобой.

Элли шмыгнула носом и улыбнулась, а Питер с удивлением и некоторым подозрением посмотрел на девочку, будто ожидая, что этот дом сейчас станет видно у нее где-то под ребрами.

Старички весело рассмеялись, глядя на его лицо. Питер от смущения уткнулся в свою чашку, а потом его взгляд упал на часы с кукушкой, и он чуть не подпрыгнул.

– Элли, нам уже пора! Не то опоздаем, и нас хватятся!

Улыбка сошла с ее лица и она серьезно кивнула.

– Большое спасибо за чай, – сказала она, слезая со стула. – Нам действительно пора, если мы хотим в следующий раз снова заглянуть к вам в гости.

Старичок со старушкой внимательно посмотрели на нее.

– Как скажете, мои милые, – ответила старушка. – Тогда бегите.

И пока Питер прощался с ней, старичок, ласково глядя на Элли поверх очков, взял ее руку и шепнул ей:

– Милое дитя, в твоём сердце места больше, чем ты думаешь, – и он подмигнул ей.

Девочка уставилась не него широко распахнутыми глазами. Казалось, кто-то укутал ее большим мягким и теплым одеялом, и на душе стало хорошо и спокойно.

– Элли, пойдем! – окликнул сестренку Питер. Та быстро кивнула старичку и порывисто обняла его за шею, встав на цыпочки. От него пахло травами и чем-то еще знакомым и очень уютным.

Ребята выбежали из дома и заторопились к себе. Им пришлось так спешить, что они не успели поговорить об увиденном, да и говорить почему-то не очень хотелось.

В итоге они едва успели к ужину. За столом, пока взрослые разговаривали, Питер смотрел то на своих папу и маму, что весело общались, то на Шона и Аду, родителей Элли. Они вроде бы тоже не выглядели грустными, но чем-то неуловимо отличались. Решив позже поговорить об этом с папой, он хотел было обратиться к Элли, и вдруг не увидел сестрёнки за столом. Мальчик замер от удивления, ведь мгновение назад она сидела на своем месте. Его вернул к действительности мягкий мамин смех и ее прикосновение – она убрала волосы, упавшие ему на лоб: