Уильям серьезно кивнул в ответ, посмотрев сыну в глаза, и Питеру стало хорошо и тепло на душе. Только где-то в глубине засел вопрос: почему же Элли не поговорит со своим папой?

– Милый, ты уже замечательно заботишься о сестренке, – сказала Луиза, целуя его в макушку. – Пойди пожалуйста приведи себя в порядок, и давайте ужинать, мы так проголодались!

Питер, кивнув, быстро обнял её и убежал.

Когда перед ужином он зашел за Элли, она по-прежнему была выцветшей и невидимой, словно это были две разные девочки: одна ходила с ним к Горе, а другая была тут, в доме.

Питер мысленно дал себе подзатыльник, что еще не поговорил с папой, поэтому решил действовать на свой страх и риск. Пока ребята спускались в столовую, он шепнул Элли:

– Давай сегодня после ужина!

И после непонимающего взгляда пояснил:

– Нужно попробовать расколдовать твоего папу, забыла? Папы должны быть добрыми! Может, он просто не может тебя увидеть, а ты ему поможешь! Вдруг его заколдовали, а он на самом деле очень скучает по тебе. Ну как в сказках или в легендах, когда рыцари забывают, кто они и откуда. С ними это постоянно! И вдруг он ну совсем не может без тебя расколдоваться?

Элли с сомнением посмотрела на брата:

– А что мне надо делать? Варить зелье?

– Да нет же! Подойди к нему и возьми за руку, – не очень терпеливо начал объяснять Питер, – и скажи: "Папочка, это я, Элли. Твоя дочка".

– Ой, – испугалась она. – Он же рассердится, что я его отвлекаю своими разговорами!

Мальчик удивленно посмотрел на нее:

– А что, за это сердятся? Мой папа – нет. И мама тоже.

– А вдруг он расколдуется, а меня не вспомнит? Или я ему не понравлюсь? – продолжала сомневаться Элли.

– Ты не бойся, – Питер взял ее за руку. – Я буду на тебя смотреть и подбадривать. Это будет наш секрет.

Вечер прошел как на иголках. Наконец после ужина мальчик улучил момент, когда Луиза и Ада разговорились, а Уильям и Шон достали шахматную доску. Питер дернул Элли за рукав.

– Твой папа сидит один у камина. Отлично!

– Но они играют в шахматы! – отчаянным шепотом возразила та. – Он думает! Я же его потревожу!

– Нет-нет! – горячо зашептал Питер в ответ. – Мой-то папа вышел! У тебя как раз есть время! К тому же это ты его дочка, а не шахматы. – он сжал сестренке руку и чуть подтолкнул вперед.

Точно по углям, девочка дошла до камина и нерешительно приблизилась к Шону. Когда она украдкой обернулась на Питера, тот показал сжатые вместе ладошки в знак поддержки, покраснев от волнения.

Элли тихонько взяла папу за руку, лежавшую на колене.

– Папочка, – еле слышно произнесла она. – Папа, это я, Элли, – и, поколебавшись еще мгновение, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Ты меня помнишь?

– Конечно помню, – рассеянно ответил тот. – Что за глупости?

– Элизабет, не отвлекай папу, – сказала Ада. – Иди поиграй.

Так же неслышно, как и раньше, девочка отошла от камина, и, пройдя мимо Питера, села за большим старинным креслом. Он направился следом и оба устроились в тайнике. Питеру было здесь непривычно и уютно одновременно. Комната отсюда казалась незнакомой и какой-то большой. Или это Элли делала все немного волшебным своим присутствием.

– Не сработало, – шепотом сказала девочка, глядя в одну точку.

– Нууу… он тебе ответил. Это же хорошо, – ответил Питер, правда, не очень уверенно.

– Да, – согласилась она, но разговаривать никому больше не хотелось.

Вечером перед сном Питер забежал в комнату родителей, и, пока мама была занята, сел на кровать рядом с папой и спросил:

– Пап, а тебе не кажется, что Элизабет невидимая? Ты же ее видишь, правда?

Уильям если и удивился такому вопросу, то виду не подал, и, обняв за плечи, внимательно посмотрел на сына:

– Конечно вижу. И все ее прекрасно видят. Она очень милая и очень спокойная девочка. Вы с ней хорошо ладите?

По лицу Питера проскользнула еле заметная улыбка: он вспомнил, как они хохотали до упаду с этой "очень спокойной девочкой", и тут же вновь задумался, вспомнив, как все изменилось с приходом родителей.

– Так вы с ней подружились? – переспросил Уильям примолкшего сына.

Тот рассеянно кивнул.

– Конечно. Как с ней можно не дружить? Она такая милая. Как птичка.

Папа рассмеялся и привлек его к себе:

– Что-то ты больно серьезный, что у тебя на уме?

Расследование зашло в тупик, поэтому мальчик ответил, что ничего, еще раз поцеловал на ночь родителей и отправился спать. Нужно было посоветоваться с кем-то еще, но с кем – он пока не мог придумать.