Юля любила длинные дороги. Полосы серых полотен асфальта, тянущиеся вперед до самого горизонта, сотни машин, что встречались по пути, десятки деревень и городов, попадавшихся по пути их следования. Музыка, что звучала из динамиков и в такт которой стучал пальцами Сережа по рулю. Ей нравилось следить за тем, как непринужденно чувствует себя Сережа, ведя автомобиль. Хотя она и забыла, как быстро он любил водить, ведь в её повседневной жизни водительское кресло всегда занимал Максим. Несколько раз она даже испугано хваталась за ручку, пока Сережа не заметил этого и не сбавил скорость.

Разговор не клеился, но и тишина в машине не была напряженной. Скорее легкой, которую не хотелось прерывать пустой беседой. И, если в первые часы Юля лихорадочно думала, как ускользнуть от мужа по приезду в деревню, то потом решила перестать себя мучить и положиться на ситуацию.

Когда они были в трех часах езды от деревни, остановились выпить по стаканчику кофе в придорожном кафе и немного перекусить. Они сидели напротив друг друга за маленьким круглым столиком, а за окном сверкали молнии и лил дождь. Погода стала ухудшаться как только они выехали за пределы округа, но дождь начался только несколько минут назад, когда они успели зайти внутрь. Это навевало воспоминания и Сережа не смог сдержаться.

— А помнишь… — начал было он, но был перебит на полуслове.

— Как мы возвращались с экскурсии в седьмом классе и водитель автобуса решил переждать, пока дождь закончится? А ты простоял три часа под ливнем у здания школы, пока меня ждал? — словно прочитав его мысли, предположила Юля.

Сережа деланно оскорбился её насмешливому тону.

— Эй, я вообще-то думал, что сойду с ума, когда вы не появились вовремя, — упрекнул он. — Ты себе представить не можешь, какие страшные картинки я нарисовал у себя в голове с участием вашего автобуса.

— Я думала, ты убьешь водителя, — усмехнулась девушка, совсем не проникнувшись его терзаниями.

Сережа покачал головой, вспоминая, как накинулся на низкорослого мужика, стоило тому выйти из автобуса. Он его даже за грудки хватал в состоянии аффекта, но тогда ему было все равно. Он буквально едва не расплакался от облегчения, когда заметил подъезжающий к школе автобус.

— Ему повезло, что я больше переживал о том, что ты промокнешь под дождем, если будешь стоять и смотреть как я разбираюсь с ним, — пожал плечами Сережа, ловя задумчивый взгляд своей жены.

— Ты всегда заботился обо мне, — с грустной улыбкой заметила она. — Больше чем о себе.

— О, ты серьезно? — засмеялся Метельский, улавливая грусть в её голосе. — Не нужно делать из меня героя. Я нагло и эгоистично всегда съедал самые большие котлеты за столом. Или забыла?

Юля улыбнулась, а потом захохотала искренне и открыто, закрывая ладошками рот, а Сережа застыл на месте, любуясь ею. В такие моменты она словно снова становилась той милой безаботной девчонкой, что любила танцевать на заднем дворе их домика в деревне.

— Ох, а ты прав, — сквозь смех сумела проговорить она, промакивая выступившие слезы на глазах салфеткой. — А еще ты никогда не делился со мной сливами, что воровал со двора бабы Маши.

— Так у тебя ж на них аллергия, — возмутился Сережа её показательно надутым губам. — Помнишь, как мы тебя всю зеленкой измазали, когда думали, что это ветрянка? А это оказалась, что аллергическая сыпь на сливы.

— Ничего смешного! — простонала Юля. — Я тогда две недели как жертва домашнего насилия ходила!

Теперь уже смеялись они оба, игнорируя косые взгляды, что украдкой бросали на них другие посетители забегаловки. А истории всплывали в их памяти одна за другой. Как на рыбалку ходили и Юлька утопила оба весла, когда пыталась показаться самостоятельной и независимой личностью, способной самолично доставить себя на берег. Как удочку сломала, что он несколько недель вытачивал. Она тогда так обрадовалась, что поймала настолько крупную рыбеху, что не могла её вытащить. Суетилась на берегу, подсекала и тянула-тянула. Едва смогла вытянуть на берег свой улов, каким оказался старый мужской сапог, поросший тиной. Она тогда целый вечер с Сережей не разговаривала за то, что он смеяться с неё начал при ребятах. Ему пришлось не меньше часа под дверью её комнаты извиняться, пока не простила.

Этих историй было так много, что оставшийся путь до деревни прошел незаметно. Но они одновременно замолчали, когда машина остановилась перед деревяным зеленым забором. Домик бабы Кати, в котором прошло их детство и юность, выглядел опустевшим. Выцвела краска, посерела побелка. Окна встречали темнотой.

Юля первой потянулась к двери. Они любила этот дом, но в тот момент, как они подъехали, испытала волну накатившего страха. Четыре года она не была в этих стенах. Её психолог настаивал, что ей еще рано появляться в месте, что так напоминало бы о том, как много она потеряла. И, не смотря на то, что сейчас она чувствовала себя более уверенно, тень сомнений все еще мелькала на переферии сознания. Она боялась переоценить себя и сорваться. Но рядом был Сережа и она знала, что он не даст её упасть.