Он крепко пожал каждому руку и ушел. После обеда лесовчане вместе с другими своими товарищами отправились на Вацлавскую площадь. Командиры ломали голову над тем, как бы так сделать, чтобы форма у всех была однообразной. Ведь одни приехали в высоких кожаных сапогах, другие в валенках, а некоторые в лыжных ботинках. Одетых не по форме решили поставить внутрь походного строя. Жители Праги приветствовали их, слышалось "Слава КНБ!", а когда пограничники запели новую, полюбившуюся всем песню "Здесь живем мы по-солдатски, далеко от дома", которую привезли в Чехию ребята с заставы КНБ Словакия, все подхватили ее.

На Вацлавской площади их приветствовало и местное радио. Манифестация начиналась в шестнадцать часов. Волнение людей, переполнивших площадь, возрастало. То и дело слышалось: "Да здравствует КПЧ!" Однако Готвальд все не появлялся. День был холодный, но все готовы были, если нужно, стоять на этой площади хоть до самой ночи. Наконец около пяти часов вечера Готвальд приехал. Его автомобилю долго не удавалось пробраться к трибуне. И вот Готвальд поднялся на нее. Все узнали: решение принято, президент согласился дать отставку министрам! Было создано новое правительство возрожденного Национального фронта, которое уверенно могло опереться на Советский Союз и рассчитывать на его поддержку и помощь. А по площади неслось:

–  Где милиция и КНБ, там нет дороги реакции!..

Манифестация уже окончилась, но люди не расходились. Там, где оказывалось хоть немного свободного места, начинались танцы. Подразделение пограничников покинуло Вацлавскую площадь. Их так восторженно приветствовали, что иногда они даже не слышали "свой духовой оркестр" из железнодорожников. Майор спешил: надо было обеспечить порядок и выслать патрули, так как ожидались провокации со стороны некоторых групп, которые еще не поняли, что пришел конец их надеждам.

Лесовчане остались в школе в дежурном взводе. Быть в дежурном подразделении - хуже всего: неизвестно, когда придет твой черед. Время шло, часы сменяли друг друга. Прошла еще ночь, но ничего не происходило.

–  Я даже не знаю, какое сегодня число, - пожаловался Цыган, окинув взглядом своих товарищей.

–  Уже двадцать седьмое, - ответил Стромек. - Скорее бы домой. Здесь уже все кончено, а там наверняка весело. Голову могу дать на отсечение. Вы думаете, буржуи будут дожидаться счастья здесь, в республике?

–  Неужели они побегут именно через Лесов? - улыбнулся Хлоупек.

–  В этом ты убедишься, - сказал Стромек. - И очень скоро.

IV

Лесов встретил их суровой, неприветливой погодой. Они возвращались из Праги в стареньком холодном автобусе. Когда подъехали к заставе, была уже ночь. Крепчал мороз, с запада дул резкий ветер. На заставе были дежурный и его помощники Коварж и Репка.

–  Вовремя вы вернулись, - приветствовали они при бывших. - По радио мы слушали все. А вот здесь не знаем, за что в первую очередь взяться. Одно задержание за другим.

В канцелярии зажегся свет. В полумрак коридора в накинутом на пижаму полушубке вышел Павелка.

–  Товарищ прапорщик, - доложил Хлоупек, - группа КНБ заставы Лесов вернулась из служебной командировки. Все в порядке.

Павелка встретил их сдержанно, распорядился, чтобы шоферу автобуса приготовили место для ночлега, и ушел.

–  А где же Храстецкий? - спросил Коварж. - Мы думали, вы приедете все вместе.

–  В Праге мы его не видели.

Храстецкий появился на следующий день. Он вынырнул из-под брезентового верха грузовика, на котором приехал, и закричал от радости, как мальчишка. Его друзья в одних рубашках выбежали ему навстречу и бурно приветствовали Вацлава. Они проговорили до поздней ночи...

Утром прапорщик собрал всю заставу.

–  Теперь мы в полном составе. Будем опять нести службу, как положено. На сегодняшний день число попыток перейти границу возрастает. Я хотел бы, чтобы вы относились к своим обязанностям со всей ответственностью, по крайней мере до тех пор, пока я здесь, а это продлится недолго...

Ребята насторожились. Павелка продолжал:

–  В следующий понедельник приедет мой преемник. Кто, я не знаю, но наверняка это будет опытный командир. Вопросы есть?

Вопросов не было ни у кого. Лишь Храстецкий попросил прапорщика передать будущему начальнику заставы, что некоторые двойки патрульных хорошо слажены и для обеспечения хорошей охраны границы следовало бы учесть это обстоятельство и не разбивать их.

Прошла неделя, прежде чем ребята освоились. Пока они находились в Праге, Олива добился новых успехов и опять возглавлял список... Бал, который им пришлось оставить, удался на славу, и все о нем вспоминали до сих пор. Своих девушек ребята пока не видели. Цыган напрасно высматривал Ярмилу. Храстецкий с нетерпением ждал письма от Алены. В деревне был создан комитет действия Национального фронта, его председателем стал старый Зима. Из национального комитета вышли Долежал, Дворжак и отец Ярки Байер. Организация национальных социалистов распалась, а социал-демократ Шпачек стал членом КПЧ.