"Хотел бы я знать, что обо всем этом скажет Ярмила?" - думал Цыган. Наверное, конец их любви? А ведь он так скучал по ней, с каждым днем она казалась ему все прекраснее. Ему хотелось, чтобы поскорее наступила весна, первые теплые дни и ласковые вечера. Между тем на границе еще лежал глубокий снег, тяжелый и колючий. Цыган опять ходил в дозор с Храстецким, своим ближайшим другом. Яниш показал ему заброшенную, исцарапанную пулями сторожку, где они схватили двух бандитов.

–  Самих бандитов мне не привелось встречать, - улыбнулся в ответ Храстецкий, - а вот что они вытворяли в деревнях, я видел не раз. А голод... Часто мы вообще не могли раздобыть никакой еды.

Как-то они сидели на Грифике и разогревали чай на старой печке. Ждали Павелку. Тот приехал, но, взглянув на часы, отправился в дальнейший путь, объяснив, что ему надо еще съездить попрощаться в Гуть, в лесничество: завтра он передает заставу новому командиру.

. - Завтра Стромек хочет созвать на заставе организационное партийное собрание, - сказал Храстецкий, когда Павелка уехал. - Говорил он тебе об этом?

–  Говорил. По-моему, это давно следовало сделать.

–  На заставе Словакия партийной организации тоже не было, - продолжал Храстецкий. - По-моему, секретарем нужно выбрать Стромека. Я и предложу его.

–  В комитет наверняка захотят выбрать тебя.

–  А ты?

–  У меня Союз молодежи. Это тоже работа...

В это время Стромек и Роубик привели по глубокому снегу из Двура двух задержанных. Это были брат и сестра, оба студенты. Их отец работал в министерстве иностранных дел и был уволен сразу же после 25 февраля. Молодые люди решили закончить свое образование за границей, опасаясь, что здесь их исключат из высших учебных заведений. Они охотно отвечали на все вопросы, и вскоре старый Зима забрал их с собой.

–  Надо тебе перебираться к нам, - посмеялся Стромек. - Если так пойдет и дальше...

Утром из Тахова приехал новый начальник заставы. Это был тоже прапорщик, невысокий, довольно полный, гладко выбритый, в новом мундире, сорока с небольшим лет. Казалось, он совсем не в восторге от своей новой должности. Содома ввел его в курс дела и отправился на соседнюю заставу. Едва он вышел из здания, как дежурный позвонил соседям, чтобы те готовились к встрече высокого гостя. Павелка и новый командир закрылись в канцелярии и занялись передачей и приемом документов.

Храстецкий между тем принялся писать письмо, мечтательно посматривая в окно. Вдруг он взорвался:

–  Что ты будешь делать?! Она все время твердит, чтобы я перебирался куда-нибудь поближе к Пльзеню. Что я могу поделать, черт побери? Я уже тысячу раз писал ей об этом. Когда-нибудь придет конец нашей службе здесь, и мы перейдем на станции КНБ. А что делать сейчас?

–  Пригласи ее в Лесов. Ведь от нас не так уж далеко от Пльзеня, посоветовал ему Стромек. Цыган одобрил эту идею. Храстецкий дописал письмо и пошел в соседнюю комнату.

После полудня Павелка позвал всех в канцелярию и представил новому командиру прапорщику Карлику.

–  Товарищи, - начал свою речь Карлик, и это необычное обращение произвело впечатление, - завтра я приму командование заставой. Я служил раньше в полиции в Праге, а в последнее время - в Кладно. Я не женат, потому, видимо, меня сюда назначили. На границе я никогда не служил, если не считать короткого периода

в тридцать восьмом году. О положении дел у вас мне рассказали в Тахове. А здесь я многое узнал от пана прапорщика. Я думаю: как вы, так и я будем хорошо делать общее дело.

–  Пан Хлоупек, - сказал Павелка, - утром вы пойдете с нами на границу. Я покажу пану прапорщику наш участок границы. Питаться он будет вместе с вами, как и я. Пан Хлоупек, прикажите разойтись...

Стромек, пользуясь присутствием всего личного состава заставы, объявил:

–  В семь часов вечера у нас в комнате состоится собрание коммунистов. Партийные документы иметь при себе!

Когда они возвращались к себе домой, Карлик высунулся из окна второго этажа.

–  Вахмистр, - закричал он, - прошу прощения, но сегодня вечером я не смогу прийти! У меня много работы.

–  Хорошо, - сказал изумленный Стромек и добавил, обращаясь к своим товарищам: - Первый из командиров - член партии, и именно у него нет времени.

Они пошли к себе домой, хотели почитать, но тотчас же заснули. Теперь им приходилось быть в наряде днем и ночью и каждый раз - долгих двенадцать часов. Возвращались промерзшие и тут же засыпали.

Вечером состоялось собрание. Всего на заставе было одиннадцать коммунистов. Прогрессивных взглядов придерживались, однако, и многие беспартийные. На повестке дня были выборы комитета. Секретарем избрали Стромека. Потом разбирали дело Вашека Гофмана: у него оказалось два партийных билета - КПЧ и национально-социалистической партии. Иван Олива давно уже знал об этом. Однажды, когда они вместе были в наряде, Гофман свалился с мостика в холодный ручей. Промок до нитки и стал вынимать из карманов содержимое. Вот тогда Иван и увидел оба партийных билета. Теперь об этом и шла речь.