Даже в сторону отцовских боксерских перчаток весь вечер посматривала, жалея, что дома «груша» не висит. Точно бы от души поколотила её, представляя Новикова.

Вот же прохиндей, хитропопый.

Быстро с Иришкой сориентировался, отловив её у черного входа. И просёк, что она мне звонить надумает.

Одно от замены симки остановило: уверенность в том, что Аркадий Ильич найдет по-любому и рандеву «пары» организует на высшем уровне, не смотря ни на какие трудности. Слишком уж убедителен он был в нашу единственную встречу.

Но что реально раздражает, так это ожидание.

КОГДА???

Когда старый интриган решит разыграть партию, и этот задавака его внук здесь нарисуется?

«Скоро» — а именно так сказал Новиков старший, — понятие относительное.

Ведь для кого-то месяц — много, а некоторым и пара лет — маловато.

Ненавижу не знать чего-то наверняка. Предпочитаю быть в курсе и, по возможности, отслеживать и контролировать события.

Два месяца тишины и покоя уже позади. Пусть только в отношении семейства Новиковых. Поскольку студенческие будни никого и никогда не заставляли зевать и «лежать на печи». Только драйв, ежедневный бег, жизнь и фонтан эмоций.

Именно то, что нужно. То, чего не хватало в прошлом и вдоволь тут.

Но всё же, знай я конкретный день встречи, хотя бы неделю, и то стало бы легче.

Выбираюсь из кровати и прямо так, в спальных шортах и майке, топаю на кухню за очередной порцией кофеина.

Вот главная прелесть жизни в собственном доме: не нужно подстраиваться под других.

Кайф!

Красота!

Восторг!

Вариант с этой однушкой в спальном районе подвернулся совершенно случайно. Ведь не зря говорят, новичкам везет.

А начиналось всё «весело» …

Ехала я в августе в Питер в заранее снятую на месяц комнату в большой коммунальной пятикомнатной квартире, рассчитывая немного присмотреться и определиться: общага или съем и дальше.

Первую неделю пребывала в тихом шоке. Слышимость оказалась такая, будто обои наклеивали вместо стен на фанеру, из которой и делали перегородки. Да и с соседями не повезло. От слова «совсем».

Если две дальние по коридору комнаты занимала семья с ребенком, то рядом со мной проживали «красавцы»-мужчины. С правой стороны — горячий тридцатилетний джигит из ближнего зарубежья по имени Санжарбек или просто Саша, а с левой — буйный во время запоя интеллигент Иннокентий Романович Заколюжный лет пятидесяти.

Мой приезд совпал со второй неделей празднования значимого для соседа слева события — Дня военно-морского флота. Отмечался он с размахом: звоном стакана и бутылки, задушевными разговорами с самим собой, чуть позже руганью, а после и заунывными песнями под гитару до четырех утра.

И так на протяжении пяти вечеров и ночей подряд. Днем же интеллигент вел себя культурно: спал, ел, не шумел и ходил прогуляться в магазин за очередным «допингом для празднования». И, что немаловажно, всегда в шляпе и галстуке.

Сосед слева ночами отсутствовал. Работал охранником. А после обеда, отоспавшись, подкарауливал меня на кухне, где я готовила покушать, и заваливал приглашениями то погулять, то сходить в парк или в ресторан, то просто посмотреть фильм и поговорить за жизнь. Доставая так, что по-быстрому заканчивала дела и сбегала в свою комнату.

Такое милое соседство заставило чаще проводить время вне дома и присматриваться к общаге внимательнее. Потом променад по району вошел в привычку, хотя интеллигент угомонился и больше день с ночью не путал. Да и жаркий джигит нашел более лояльно настроенную к себе «любовь всей жизни», которая, скорее всего, от яблок и персиков нос не воротила.

В общем, стало почти приемлемо. Но, все равно, неуютно. Тяжело перестраиваться, когда больше двадцати лет живешь с комфортом в собственном доме.

Объявление на столбе, не напечатанное, а написанное от руки, бросилось в глаза случайно. Да и номер указывался городской, а не сотовый. Набрала просто так, из интереса.

И…

Мне повезло.

Бабулька, живущая всего в пяти минутах ходьбы от того места, где я натолкнулась на её публикацию, надумала сдавать однокомнатную квартиру, оставшуюся после смерти сестры.

Правда, подумав несколько дней, все переиграла. Сама перебралась в жилище покойной родственницы, так как оно на третьем этаже располагалось, а сдала мне свое, что на девятом. Удивительно, но обе женщины к старости остались совершенно одиноки, потому и обосновались не просто в одном доме, но и подъезде.

— А вдруг лифт опять сломается, Асенька? Такое уже было в прошлом году. И представляешь, я за хлебом не могла спуститься, слишком высоко. Соседей просила.

Вот так и вышло, что я стала хозяйкой маленькой квартирки со сто лет не деланным ремонтом, зато без вездесущих «веселых» соседей.