— А карандашик у тебя не стащили?

Лишь когда Володя Стремов и Зоя Анатольевна под конвоем увели Дениса в учительскую, ребята нехотя стали расходиться по домам.

На другой день, во время урока географии, в класс заглянула уборщица тётя Маша. У ноги, ручкой вниз, она держала швабру.

— Шапранова к директору.

Голос у тёти Маши прозвучал так, словно Дениса уже приговорили по крайней мере к смертной казни. Тётя Маша не любила, когда вызывали к директору.

— На ковёр голубчика, — злорадно проговорил в спину Тимка Стебельков.

Через открытые фрамуги окон в пустой коридор врывался сырой ветер. Кленовый лист прилип к мокрому стеклу и смотрел на Дениса растопыренной жёлтой пятернёй. За дверьми классов приглушённо гудели голоса. В классах как ни в чём не бывало шли уроки.

Денис знал, что если директор станет на него кричать, то он ему тоже ничего не расскажет. Пускай лучше переводят в другую школу. И папа с мамой его поймут. Они тоже не любят, когда кричат.

Директорский стол покрывало толстое стекло. На стекле стояли календарь и лампа. В шкафу, за директорской спиной, пестрели разноцветными корешками книги. Над ними замер в «пушечном» ударе бронзовый футболист.

Отодвинувшись от стола, директор выдвинул ящик и стопочкой положил на стекло золотые монеты:

— Эти?

— Откуда я знаю? — удивился Денис. — Я их и не видел никогда.

— Гошина мама принесла, — пояснил директор. — Петя-то Прочухан оказался самым разумным из вас. Он живо догадался, чьих это рук дело, и вчера после сбора сразу помчался к Гошиным родителям. Тоже мне следопыты-конспираторы. А ты на сборе, коли уж начал, нужно было всё до конца говорить. Пионеры бы разобрались, что к чему.

Он встал, прошёлся по кабинету, щёлкнул по бронзовой коленке футболиста:

— Кто такой этот ваш дружок из Лисьего Носа?

— Яшка Лещ? Мы с ним и не дружим. Просто случайно встретились.

— Кто у него родители, не знаешь?

— Говорил, что отец — директор завода.

— А золото у него откуда, не говорил?

— Про золото не говорил.

— Если он придёт за монетами, присылайте его ко мне. А теперь беги на урок, председатель.

И когда Денис уже взялся за ручку двери, директор добавил:

— С Гошей вы там не очень… А то я вас знаю.

Но с Гошей ребята поступили очень даже благородно. Сначала, правда, ему всем классом хотели устроить «тёмную» — накрыть в раздевалке пальто и как следует ему выдать. Но Денис сказал:

— Это не метод. И потом лично я руки о него марать не собираюсь.

И все согласились, что марать руки о такого типа действительно нет никакого удовольствия.

Оля при всех положила на Гошин дневник рубль и выдавила:

— Возьми. Я не знала, что ты такой.

Она собрала свои учебники и пересела от Гоши на другую парту. Только подбородок у неё немного дрожал и часто хлопали ресницы. И все молча отметили, что Оля — мужественный человек. Не так-то легко при всём классе признаться в том, о чем 7-й «б» уже давно догадывался. И поэтому ни один мальчишка не сказал ни слова. Даже Тимка Стебельков, который по любому поводу любил орать «тили-тили тесто, жених и невеста», ничего не заорал.

В классе наступила тишина. И тогда подал голос Петя.

— Братцы! — завопил он. — Сейчас ведь геометрия, а у меня задачка не сделана. Будьте сознательными, братцы, дайте скатать.

Гоша молча протянул ему тетрадку. Но Петя посмотрел на него так удивлённо, точно это была не тетрадка, а какая-нибудь немыслимая кошка с двумя хвостами.

— Между прочим, — сказал Петя, — самая большая гробница в мире — пирамида египетского фараона Хеопса.

Гошина тетрадь повисла в воздухе. А Петя отвернулся и снова завопил:

— Братцы и сёстры, будьте сознательными! Не доводите до смертоубийства. Не нужно всем вместе. Давайте по очереди.

Задачку он всё же скатал. А к Гоше стали относиться так, будто ученик Гоша Бобрик начисто умер и на месте, где он сидел, воздвигли египетскую пирамиду. Если пирамида себя как-то проявляла, то на неё смотрели с удивлением и любопытством. В неё не стреляли из трубок жеваными промокашками и не всаживали бумажных пуль из резинок, её не толкали и не задавали ей вопросов. О ней говорили? «Посторонись, Пирамида идёт».

Гошина мама прибежала в школу и устроила директору скандал. Она кричала, что не позволит травить ребёнка и калечить его психику.

— Он нервный и впечатлительный мальчик, — волновалась мама. — Его довели до того, что вчера ночью ему приснилось, будто он египетский фараон. Мальчик кричал во сне. Господи, это же можно сойти с ума. Бедный попал в компанию головорезов.

Бедному ребёнку тельно было не сладко. Он приходил в школу растерянный и сникший. На его красивых губах блуждала заискивающая улыбка. Больше всего ему хотелось, чтобы кто-нибудь, хотя бы случайно, попал в его затылок из резинки. Но бумажные пульки проносились мимо и щёлкали по головам кого угодно, только не Пирамиду.