Зоя Анатольевна нахмурилась и постучала карандашом по столу.

— Тихо! Шапранов, в оставшиеся дни ты, как председатель совета отряда, вместе со звеньевыми должен провести соответствующую подготовительную работу.

И она прочитала лекцию о том, как из обычной недели можно сделать неделю-образец, которой будет не стыдно похвалиться на весь район и даже город.

Тимка, разумеется, не удержался и вставил, что с такой неделей можно даже прогреметь на весь Союз. А так как примерная неделя ещё не началась, то Зоя Анатольевна попросила его закрыть дверь класса с обратной стороны.

Денис энергично взялся за подготовку. Четыре дня велась продуманная работа. Был взят на учёт каждый, кто мог схватить двойку. В дырявые головы отстающих насильно вталкивали физические законы и хрупкие геометрические трапеции. Чтобы из голов не растряслось набитое, временно были запрещены игры в футбол, прекращён сбор металлолома на постройку пионерского тепловоза и приостановлена работа кружков.

Неделя примерной учёбы началась превосходно. Но тут случилось совершенно неожиданное происшествие, которое не смог бы предотвратить учитель даже в сто раз более опытный, чем Зоя Анатольевна.

На перемене перед уроком литературы Петя играл с друзьями в фантики. Школьный коридор гудел от топота ног и ребячьих голосов.

— Рояль с арбузами! — кричал Петя. — Ты мне ещё три штуки был должен!

— Чего должен? — шумел Тимка Стебельков. — Ничего я тебе не был должен!

Петя вздохнул и вытащил из кармана железную коробочку. На крышке улыбалась девочка с косичками. Петя отобрал самые некрасивые фантики и протянул Тимке:

— Держи.

Положив один фантик на ладонь, он стукнул по краю подоконника. Тимка стукнул тоже и потянулся пальцами от фантика к фантику.

Круглая коробочка лежала на подоконнике. Денис не сводил с неё глаз. Он подходил всё ближе и ближе, пока отчётливо не увидел на крышке грубо нацарапанную букву «я».

И тут раздался звонок, возвестивший о начале очередного урока.

Первым Семён Михайлович вызвал отвечать Дениса.

— Мы закончили повесть Пушкина «Капитанская дочка», — напомнил он. — Тебе понравилась повесть?

— Понравилась, — ответил Денис.

— Тогда расскажи, пожалуйста, всё, что ты знаешь о Гринёве. Что тебе показалось привлекательным в его образе, какие черты его характера кажутся тебе достойными подражания.

«Капитанскую дочку» Денис читал давно. Кое-что уже под-забылось, но основное он помнил отлично — и как Гринёв подарил Пугачёву заячий-тулуп, и как он дрался на дуэли со Швабриным и не склонил головы перед виселицей.

— Выходи сюда и рассказывай, — велел Семён Михайлович.

Денис вышел к столу и повернулся лицом к классу. Он повернулся и сразу увидел, как Петя поспешно отвёл глаза.

С тех пор как после драки в Удельнинском парке Петя попробовал пойти на мировую, но натолкнулся на холодное презрение, он всё время отводил глаза. По Денис будто не замечал этого. А теперь он растолковал странное Петино поведение по-своему.

Петя уставился на потолок, перевёл взгляд на окно и уткнулся в учебник. Глядя прямо на Петю, Денис проговорил:

— Гринёв был порядочным и честным человеком. Отец сказал ему, чтобы он берёг платье снову, а честь смолоду. И он берёг.

Дениса душила злоба. Раньше он лишь подозревал, что Яшкины монеты стащил Прочухан… А теперь, увидев у Пети круглую коробочку, он окончательно уверился в этом. Денис забыл, что отвечает урок. Он говорил только для Пети.

— Гринёв был порядочным и честным, — говорил он. — Он берёг честь смолоду. Он… Ему отец сказал, что порядочному человеку…

Денису не хватало слов. Семён Михайлович удивлённо взглянул на него и подбодрил:

— Так, так. Всё правильно. Чего ты волнуешься?

— Я не волнуюсь, — сказал Денис. — Это пускай другие волнуются, если у них хоть немного совести осталось. Гринёва, между прочим, тоже звали Петей, но он никогда ничего не воровал, хотя был дворянином.

— Чего, чего? — зловеще зашипел за партой Петя. — Ты про что это?

— Минуточку, — приподнял руки Семён Михайлович. — При чём тут, что он не воровал? И потом, почему Гринёва звали Петей «между прочим»?

— Он соображает вообще?! — взорвался Петя.

— Сейчас разберёмся, — сказал Семён Михайлович. — А ты, Прочухан, помолчи. Когда будет нужно, я тебя вызову. Значит, хотя Гринёв был дворянином, он не воровал. Так, Шапранов, я тебя понял?

— Так, — хмуро подтвердил Денис. — Гринёв был честным человеком. Он не терпел прохвостов, он их уничтожал.

— Превосходно, — заметил Семён Михайлович. — Пушкин был бы в восторге. И кого же Гринёв уничтожил?

— Он сжёг Троекурова вместе с его усадьбой. И правильно сделал. Я бы тоже…