Вирджил, подобно мавру, сделавшему свое дело, давно уже был «задвинут» подальше, чтобы его не достали. И с интересом наблюдал за тем, кто же станет жертвой «телеграммы», написанной им в течение часа…

— Видишь ли, Пит, — вкрадчиво сказал Вирджил, поставив пустую чашку, — Трайгон — дело вчерашнее, скоро эту операцию внесут в наши пособия для молодых, вроде нашего общего знакомого Уолтера Тромма. Не в том дело. Что бы мы ни делали, в большинстве случаев мы бьем и будем бить по русским.

— Мне бы твою уверенность, Чип, — вздохнул Питер.

— Давай встретимся через пару дней и поговорим не только о делах общих, но и о наших. Тебе пора всплывать.

— Или тонуть, — уставившись на пустую бутылку, мрачно подытожил Питер.

— Пока не стоит, — посоветовал Вирджил. — Я потихоньку поехал в лавку, позвоню тебе.

Они вышли на лестничную клетку, и Уэбб вызвал лифт. Когда Чип уже влез в машину и завел ее, Уэбб вдруг отчетливо и громко сказал:

— Позвони, Трайгон!

Резко повернувшись, он пошел по улице, чувствуя на себе злой взгляд Вирджила Чипа.

РАЗЪЯРЕННЫЙ Макс Хьюджел вернулся в свой кабинет. Вопрос с операцией «Квадро» фактически был решен — так, как хотели его решить неизвестный ему «Бони М» и тугодумы — «медные каски», не идущий на панибратство с новичком в Управлении тайных операций Вирджил Чип и откровенно презирающий его, Макса, Бобби Инмэн.

Единственным человеком, который по достоинству мог оценить заботу начальника о себе, Хьюджел считал Уолтера Тромма, прославившегося среди коллег неуемным желанием попадаться на глаза руководству и, приторно улыбаясь, здороваться с ним. Правда, после возвращения из Пакистана в конце февраля 1979 года его имя склоняли на многих совещаниях — как образец исполнительности и чистоты оперативной работы.

Посол США в Исламабаде, столице Пакистана, получил письмо, из которого узнал: «Льюис Адамс, специальный агент, руководящий отделением Бюро по борьбе с распространением наркотиков в Лахоре, выехал в Пешавар», Адамс — он же Уолтер Тромм — должен был позаботиться о поводе для начала «тайной полувоенной операции» ЦРУ против Афганистана.

Им послужило хладнокровное убийство посла США в Афганистане Адольфа Дабса, совершенное в Кабуле 14 февраля 1979 года. Дабса принесли в жертву по настоянию ЦРУ с целью добиться полного разрыва отношений между Вашингтоном и Кабулом, возложив при этом вину на режим Нура Мухаммеда Тараки.

Дабсу не предоставили ни телохранителя, ни полицейской охраны в таком напряженном месте, каким был в то время Кабул, хотя афганские власти предлагали такую охрану. Когда машина Дабса остановилась у светофора, к ней подошел какой-то человек в форме сержанта полиции. Дабс отпер двери, и, прежде чем он осознал, что именно происходит, этот «сержант» и еще трое мужчин забрались в, автомашину, пригрозили шоферу револьвером и заставили его ехать в одну из крупнейших гостиниц Кабула.

Похитители установили срок — до 01.00 ночи — для освобождения посла в обмен на освобождение нескольких мусульманских лидеров, которые, по заявлению афганских властей, не содержались у них под стражей.

В 00.40 ночи афганские должностные лица, которые к тому времени прибыли в гостиницу, попросили Брюса Флэтина, дипломата из посольства США в Кабуле, который их сопровождал, крикнуть Дабсу по-немецки, чтобы тот через 10 минут ушел в ванную или лег на пол. Однако Флэтин отказался это сделать. Полиция штурмовала гостиничный номер в 00.50 ночи. Сильная перестрелка вспыхнула одновременно в гостинице и на другой стороне улицы. Когда вошли в гостиничную комнату, увидели, что и Дабс, и его похитители убиты.

Сыграть «в Льюиса Адамса» мог любой сотрудник ЦРУ. Подвернулся Уолтер Тромм, и лавровый венок достался ему…

— Два года назад вы отличились, — начал беседу с Троммом Хьюджел. — Подвиги забываются, позолота тускнеет. Я поручаю вам первоначальную разработку операции «Квадро». Запомните: как всегда, то, что вы делаете для «фирмы», вы делаете для страны. Для президента и американского народа. Я жду вас завтра утром. У вас есть ко мне какие-либо вопросы?

— Нет, господин Хьюджел, мне все ясно, — сказал Тромм и вышел.

Если бы в те минуты в кабинете Хьюджела находился человек посторонний, то он наверняка обратил бы внимание на гримасу брезгливости у него на лице. Мысли Хьюджела были далеки от его прямых обязанностей в ЦРУ. Человек, умевший делать деньги, он ненавидел людей, эти деньги проматывающих.

«Бесспорно, нужную нам оппозицию, где бы то ни было — в Чили, Никарагуа, диссидентов в России, — нужно поддерживать материально. Есть два «но»… Никто не знает, как переправленные им деньги расходуются, — это первое. И второе: никто не уверен, более того, все уверены в обратном — что за наши идеи бесплатно никто сражаться не будет. И нечего мне было читать лекции о методах работы «фирмы»! Каждая операция — это деньги, оружие и еще раз деньги. Примитив. Интересно, сколько будет стоить вариант «Квадро»? С прямыми и косвенными вложениями, наверно, тысяч двести долларов. А потом надо заставить конгресс принять закон о выделении дополнительных средств для Мюнхена: на восстановление «Свободы». Миллион? Два? Конгрессмены мелочами заниматься не станут…»