«Нашего Юга, — отметил про себя Мишель, — значит, он — американец».

— Да, я американец, — повторил его мысль Джеремия Смит, и Мишель испугался: а вдруг этот человек действительно умеет читать мысли, ведь есть же такие люди. Мишель много слышал о таких феноменах, хотя, как медик, не очень в них верил.

Джеремия Смит тем временем извлек из внутреннего кармана коричневого твидового пиджака дорогой бумажник — крокодиловая кожа! — а из бумажника вынул визитную карточку, отпечатанную на голубоватом картоне, и протянул ее Мишелю:

— Будем знакомы, мистер… мистер…

Он не заканчивал фразу, ожидая, когда Мишель представится, и Мишель поспешил это сделать:

— Мишель Абду…

— …мистер Абду, — весело повторил американец. — Очень рад, очень рад, мистер Абду. Я — пресс-атташе американского посольства, вернее, исполняю его обязанности, пока мой коллега уехал в Штаты… — Смит подмигнул и понизил голос до доверительного шепота: — …и судя по всему не спешит сюда возвращаться.

Мишель взглянул на визитную карточку. «Джеремия Смит-Младший, первый секретарь посольства США в Ливане». Далее шли номера телефонов — два служебных и два домашних, адрес же был только служебный.

— Адрес и служебный и домашний одновременно, — поспешил объяснить американец (Мишель уже смирился с тем, что Смит читает его мысли!), — я живу в здании посольства, которое вы, конечно, хорошо знаете.

Мишель кивнул: кто же в Бейруте не знал американского посольства — огромного многоэтажного здания, стоящего на набережной почти напротив маяка и совсем неподалеку от университета?

— Можете звонить и заходить в гости, — шутливо продолжал Смит. — Хотя лучше просто заходить, телефоны в Бейруте работают не тогда, когда нужно вам, а когда у них есть настроение.

— Спасибо, — вежливо кивнул Мишель и подумал, что американец появился совсем некстати, ведь если Саусан увидит, что Мишель беседует с незнакомым человеком, она ни за что не подойдет к нему, и когда еще он наберется решимости сказать ей то, что он намерен сказать сегодня.

— Но не буду вам мешать, — дружелюбно улыбнулся американец и встал со скамейки. — Я ведь присел на минуточку — отдохнуть. Я часто прихожу сюда погулять, подышать, воздух у вас тут хороший, да горки крутоваты. Вот и приходится отдыхать… по-стариковски…

И он засмеялся приятным, мягким смехом и, прощаясь, протянул Мишелю руку. Мишель поспешно вскочил, тоже протянул руку и почувствовал, что рука у Джеремия Смита жесткая, что совсем не вязалось с той добродушной мягкостью, которой светилось его лицо.

— И… звоните! — еще раз мягко, но настойчиво повторил американец и дружески, доверительно, как старому знакомому, подмигнул: — Может быть, я вам чем-нибудь смогу помочь… кто знает!

«Сколько же ему лет? — подумал Мишель, глядя вслед Джеремии Смиту. — Сорок? Пятьдесят? Шестьдесят? Нет, на старика он совсем не похож, идет… уверенно, как молодой!»

— Кто это? — услышал он позади себя голос Саусан и, обернувшись, увидел, что она стоит в трех шагах от него и внимательно смотрит вслед уходящему Смиту.

— Так… один мой знакомый… американец… секретарь посольства, — вдруг неожиданно для самого себя небрежно ответил Мишель.

— Хорошенькие у тебя знакомые! — фыркнула Саусан, и лицо ее стало жестким. — И давно ты его знаешь?

— Да нет же! — смутился Мишель, поняв, что совершил ошибку, рассердившую его возлюбленную. — Я тут сидел… тебя все не было… он подошел, присел отдохнуть, представился… и все.

— Ну ладно, — смягчилась Саусан, видя, что лицо Мишеля от волнения пошло красными пятнами.

Она еще раз бросила взгляд в сторону американца, уже спустившегося почти к самой набережной, шумно выдохнула и села на скамейку, решительно заложив ногу на ногу.

На ней была красная рубашка с закатанными по локоть рукавами, укороченные джинсы, суженные книзу и перехваченные манжетами на изящных лодыжках. Туфли были тоже джинсовые, на низких каблуках.

Она вынула из сумки пачку «Мальборо», золотую, украшенную изумрудиком зажигалку, закурила и откинулась на спинку скамейки.

И тут на правой ее руке, державшей сигарету, Мишель увидел большой шрам, чуть выше локтя: розовато-белый, резко выделяющийся на загорелой коже. Мишель никогда не видел его раньше… — Что это? — неожиданно для самого себя спросил он.

Саусан досадливо поморщилась, спустила рукава и застегнула манжеты наглухо.

— Ты же доктор и сам должен разбираться в таких делах, — грубовато ответила она. — Военно-полевую хирургию вы изучаете…

— Пуля крупного калибра или осколок, — машинально определил он. — Ранение в мышечную ткань, кость не задета.