— Так что заставило тебя прийти и извиниться? — приподняла на меня глаза.

— Совесть замучила…

— А она у тебя ещё осталась? Я думала, ты её давно растерял, — ухмыльнулась скептично.

— Раньше ты тоже была менее язвительной.

— У меня был хороший учитель, — подпёрла руками подбородок. — По призванию, кстати, учился.

— Я знаю, что я поступил… — постарался подобрать слово.

— Как урод, — договорила за меня. — Я бы сказала грубее, но я, как будущая мама, не могу ругаться матом при своём ребёнке.

— Вау! Поздравляю! — вот так новость.

— Спасибо! Мы с мужем тоже очень рады, — сделала акцент на том, что она замужем, но я и так колечки на безымянном пальце заметил. — А ты? Семья?

— Нет. Пока нет…

— Пока? Значит, девушка есть? — улыбнулась дружелюбно.

— Да. Недавно начали встречаться.

— Ну, тогда я тоже тебя поздравлю. Не думала, что ты способен на что-то серьёзное.

— Почему?

— Всегда был безалаберным. Я поэтому с тобой и не соглашалась встречаться, хоть и любила сильно.

— Могло ведь всё быть совершенно иначе… — взял её руки в свои, чем очень удивил.

Теплые, даже горячие.

— Для тебя всё было игрой, Калинин. Ты ни к чему серьёзно не относился.

— Я был влюблён в тебя…

Аня приоткрыла от шока рот.

В это время открылась входная дверь, и послышался девичий смех. По канонам киношного жанра именно в этот момент в кафе зашли Макс и Лина.

— Твою мать! — обречённо вздохнул, отпуская руки Ани, но девчонки уже заметили это.

— Что не так? — заволновалась Анна.

— Там моя девушка…

— Которая? — заулыбалась.

— Та, что на мальчика похожа.

— Макс? — поражён, что она её знает. — Да-а, Калинин, тебе всегда нравились девушки с изюминкой, но тут, похоже, целый килограмм, — посмеялась надо мной. — Знаешь, а это карма, — злорадно. — Ты с ней поосторожнее. Говорят, у неё удар ноги, как кувалдой, — похихикала. — Ты прощен, Калинин… Тебя судьба и так наказала.

Встала и ушла, оставив наедине со скрипящей зубами от злости Макс и растерянной Линой.

Максим быстро развернулась, открыла дверь и вытолкнула зазевавшуюся Макарову на улицу. Я достал из кармана деньги, кинул на стол и побежал за ними.

— Макс, стой! — крикнул вдогонку, пытаясь её притормозить.

Она замерла в нескольких метрах, спиной ко мне.

— Лин, иди в машину, — снимает с блокировки сигнализацию.

— Ты уверена? — кинула на нас взволнованный взгляд.

— Иди, — прошипела.

Подруга быстро устремилась к машине и села в неё. А Макс повернулась ко мне.

— Ты свободен, Калинин. Можешь возвращаться обратно, держаться с ней за ручки. И что вы там ещё делаете…

— Макс, не говори ерунды! Это Аня, я тебе недавно про неё рассказывал.

— Не помню…

— Она моя… Первая любовь…

— Вот оно что! — усмехается. — Воспоминания накатили? Чувства, наверное, снова проснулись. Ты и побежал к ней. Не ожидал только, что мы сюда приедем? Так это наше любимое кафе, мы в него каждую неделю ходим. Теперь не будем…

— Нет… Всё не так!

— А как? Гордей, как? Я захожу и вижу, что ты держишь за руки другую. Признайся, у вас уже всё было? Правильно, я же не даю, вот к другой и побежал, она, наверное, сговорчивее.

— Она замужем… — делаю несколько шагов к Макс.

— Многим это не мешает. Мой отец двух трахает, одна из них моя мать и как будто так надо. Так что некоторым муж не помеха. И не подходи ко мне больше, — прошипела, сжимая челюсти.

Она развернулась и направилась к машине, а я пытаюсь остановить, схватив за руку, за что получил. Сильно… С размаху кулаком по лицу. Чувствую солоноватый вкус крови на губах, она стала неметь и опухать. Провёл тыльной стороной ладони по подбородку, размазывая сочащуюся из раны кровь по лицу и руке. Анька права — это карма… Кровь за кровь.

— Не приближайся и не прикасайся ко мне. Понял? Ненавижу тебя! — прорычала мне в лицо и убежала.

Её машина сорвалась с места, засвистев колесами и с дымом из под них. Ненормальная! Так и убиться можно.

Первой мыслью было прыгнуть в тачку и поехать за ней, но это плохая идея. У Макс в голове сейчас такая каша, а злость просто брызжет из всех щелей, что с лёгкостью устроит гонки. Ещё влетит куда-нибудь. В машине и Лина. Не вариант. Надо дать ей остыть, а потом уже разговаривать, спокойно, без нервов. Она благоразумная, по крайней мере, такой себя считает, должна понять, что это всё дурацкое недоразумение.