Шрифт:
– Да?
– Черт с тобой! Давай попробуем, – хмурилась Княжина, смотря на меня исподлобья.
– Давай, – выдохнул я свое напряжение, а потом тепло ей улыбнулся, не веря еще до конца в свою удачу.
– С чего начнем?
– Ну…давай хотя бы постараемся откинуть в сторону оскорбления?
– И провокации, – кивнула мне тут же Княжина.
– Идет! Но…спать мы все равно должны вместе.
– Это еще почему? – тут же ощетинилась девчонка.
– Потому, Алён! Я перед тобой честен как никогда. И реально могу потерять контроль над ситуацией, – а про себя добавил «особенно рядом с тобой».
– Соболевский! Вот и как тут с тобой можно подружиться, блин!
– Как-нибудь, – разулыбался я, но получил в ответ только диванной подушкой, что тут же прилетела мне по башке.
Как итог – спали мы опять вместе, чему я был несказанно рад. Да и вообще не мог поверить, что мне так несказанно фортануло.
Согласилась! Дружить! Со мной!
Спал как убитый, а утром проснулся от дикого вопля, доносящегося из ванной комнаты:
– Какого черта он все время топорщится? Мерзкая палка!
Я же только прикрыл глаза ладонью и тихо рассмеялся.
– Доброе утро, Алёна! – прокричал я ей, не в силах сдержать веселье.
– Иди ты к черту, Соболевский! Ненавижу тебя и твою эту гребаную штуковину! И чего она стоит-то по утрам, падла? А-а-а!!!
М-да…вот и подружились!
Глава 30 – Остановите планету, я сойду!
POV Алёна
Это была катастрофа вселенских масштабов!
Мало того, что мне приходилось каждый божий день видеть в отражении своего злейшего врага, так еще и его чертово тело издевалось надо мной нон-стопом. И это было невыносимо!
Вчера утром я была вынуждена лежать в постели добрых двадцать минут, если не больше, и тупо ждать, пока эта чертовая дубинка между ног наконец-то отстоит свой почетный караул и успокоится. И уж точно никак не ожидала, что и на следующий день эта мерзость снова повториться.
И вот я в ужасе сижу в ванной на прохладном кафеле и сетую на судьбу-злодейку, что заставляет меня проходить через эти круги ада. Так еще и Соболевский надо мной насмехается, Тараканище проклятый!
– Доброе утро, Алёна! – слышу я его веселый, бодрый голос из спальни.
– Иди ты к черту, Соболевский! Ненавижу тебя и твою эту гребаную штуковину! И чего она стоит-то по утрам, падла? А-а-а!!! – перевожу взгляд на предмет своих страданий и со всей силы прикладываюсь головой к двери.
– Ах, штуковина, – снова доносится из спальни, – Алён, ты не злись на нее, она хорошая.
– Ага, – с сарказмом отвечаю я ему, – змеюга подколодная!
– Ну правда хорошая! Честное пионерское! Это она просто чувствует, что женщина где-то рядом, вот и приветствует тебя. Выражает, так сказать, тебе свое почтение, – говорит, а сам там аж чуть ли не похрюкивает от веселья.
– Ах, ты, похотливое животное! – огрызаюсь я и трясу кулаком невидимому врагу, – Говори, что делать мне с этим безобразием? Сил больше моих нет это терпеть…
– Не надо с ним ничего делать, Алёнка, – и я слышу, как он уселся с обратной стороны двери, видимо полностью отзеркалив мою позу.
– Как это ничего?
– Ну так, – и ржет, сволочь, – его бы просто любить, холить и лелеять.
– Он бесит меня! – психую, окончательно выведенная из себя, – Это же стыд и срам какой-то! Чего он как дикий у тебя? Команд совсем не понимает?
– Ой, перестань, Алёнка, – ухахатывается Соболевский за дверью, – Боже…
– И кончай ржать! Помогай мне, давай! А иначе я просто откручу этого оловянного солдатика к чертовой матери и нет проблем!
– Ой, Княжина, не надо ничего откручивать! Он нам еще пригодится, отвечаю!
– Нам? – рявкнула я.
– Мне, Алёнка! Мне! – и этот придурочный продолжает угорать, – В душ сходи холодный или контрастный, поотжимайся или поприседай, сразу все завянет.
– Боги! За что мне это все?
Но мне так не терпелось уже поскорее избавиться от утреннего недоразумения, что я сразу же приступила к отжиманиям, с удивлением понимая, что силы во мне теперь просто овердофига! Ну, а потом и в душ заскочила, резко поворачивая кран холодной воды и вставая под упругие, но почти ледяные капли.
Визжу оглушительно и тут же выпрыгиваю из кабинки, а потом чертыхаюсь и растираю тело пушистым полотенцем. Зуб на зуб не попадает, но зато эффект есть.
– Ура! – ору я как припадочная, – Он упал! Упал, Никита!